Наталья Куракина - До завтра

…тринадцатый год. Закрываю. Дрожит
Стрелка лукавой «мышки».
Там – прошедшая твоя жизнь
Мимо меня – чуть слышно.

И пытаюсь, знакомый тон
В голосе отмечая,
Увидеть мальчика тех времён…
Но более – не встречаю.

Что же с нами делает жизнь?
Вихрем ли, конокрадом…
Только из прошлого укоризн —
Я попрошу – не надо…

Она съязвила – напиши,
И, может быть, что полегчает —
С циничной злобою души,
Бесцветная, как белый чайник,
Со дна которого всё льёт
И злобным обжигает паром…
Так ненавидеть свой народ,
Чтоб не следить – а что сказала?
Все на раздачу ярлыков!
А те, кто струсил – убирают
Свою любовь и нелюбовь
Как остановки у трамваев
И, неоправданно спеша
Переродиться – в жестах, лицах…
Вы, люди, кушайте с ножа.
Так – невозможно подавиться…

О тебе подумалось лишнее —
От лукавого всё, что сверх
Самых обыкновенных истин.
Ты – мой самый главный успех
Что б там ни вещали гадания
И прогнозы любых погод…
Мы с тобою встретились ранее
Всех печалей и всех невзгод
Объявили капитуляцию.
Снег совсем непохож на соль.
И не может надолго остаться
В жизни нашей любая боль.

Вы говорите – про любовь,
Которая – «Она и в Африке»…
Мне поздно говорить стихов…
Стихи – не в лучшем его трафике.
Стихи – не в графике моём,
Они идут вне расписания.
А остальное – да огнём
Гори – и позднее, и раннее,
И лживое, и суета.
не относящаяся к радости…
Я так с тобой – и неспроста.
Но ты – прости. Прости, пожалуйста…

От злобы – только злобные стихи.
А от любви – родятся только добрые.
Скажи мне слово доброе – прочти —
И обернётся тем, чтоб все запомнили.
Завистливые – злостью изойдут,
Шипеть удел, и крадучись, и мучаясь…
Но я – не с ними, ты – мой верный путь
И не такой – от случая до случая.

О циники и лицемеры!
Не хочется себя дарить
Вам, прихлебателям без меры…
Но вьётся, вьётся эта нить…
Грешно в эпоху равнодушья
Всех равнодушных осуждать.
Спроси себя – кому ты нужен…
И – мясо, мясо ешь… с ножа!

Что же я тебя мучаю?
А заодно – и себя…
Но – полнолуние жгучее,
Луна – она та же семья.
«Ночь на Днепре» была уже…
осталась… дорога в Нижний,
Куда ни за что не пожалую
Чтобы не встретить Куинджи…

Какая полная луна
Сегодня… разговор без меры…
Тебе покажется, что я
так словоблудлива… наверно.
Но – полночь, тяжкий ход, а ты
Почти у грани, мы – у грани
той необъявленной войны,
которая болит и ранит.

Пока с тобой мы вспоминали прошлое,
Я поняла – оно ко мне вернулось —
Дорогой, по-январски запорошенной,
Прохладой надвигающихся улиц.
Ты город приносил в своих ладонях – ребёнка —
Тихо улицы качнулись…
Я поняла, что я тебя запомню —
И даже вне январских этих улиц…
Я поняла, что мне уже не выжить
Без этих слёз по древнему откосу.
Я так бы и летела в милый Нижний,
Но есть печаль, которая не спросит
О всех моих растерзанных желаньях,
Ведь прошлое уже невозвратимо.
И ты, невстреченный, но близкий самый,
Как лёгкий призрак, всё проходишь мимо.

Твои руки коснутся меня в расстоянье —
Ты обнимешь рассветом твоих площадей,
На цветных фотоснимках назначишь свиданье,
Прикоснёшься морозцем февральских аллей.
Ты меня проведёшь по печальным и нежным
И далёким и долгим твоим берегам,
И на краткость свиданья отвечу надеждой,
Тихой тайною сутью на кромке стиха.

Когда замирает вечер
И сходятся в танце огни,
Тебя я нигде не встречу.
Господи, сохрани
Его торопливую поступь
И гордый прекрасный взгляд,
И чтобы не слишком поздно
Оглядываться назад,
И чтобы не слишком рано
Чертоги дней зачеркнуть,
И чтоб ему без обмана
Она указала путь —
Единственная дорога,
Единственная стезя…
Я бы могла дотронуться, —
Но – до него – нельзя.