Владимир Харкевич - Василиса

Для чего ты их молиться учишь?»
– Я вселяю в них ростки надежды.
От добра добра ты не получишь.
Все останется, как было прежде.

Ты же можешь вознестись на небо.
У тебя возможности такие.
– Если так, то я Христом бы не был.
Я страдаю за грехи людские.

И разбойник замолчал угрюмо.
По щеке слеза впервые в жизни.
Не узнать, о чем тогда он думал,
На Христа взирая с укоризной.

Над безумством не было управы.
Где-то женщина рыдала безутешно.
Над Голгофой шла кровавая расправа.
Гвоздь палач вбивал в ладонь поспешно.

Все померкло в мире на мгновенье.
Сумраком покрылась вся долина.
Охватив Христа кровавые колени,
Плакала Мария Магдалина.

Осень краски расплескала на поляне
И разбавила их там травой дурманом.
Чтоб могли полюбоваться россияне
Красотой земли, приправила туманом.

Лето сдвинула осенняя прохлада.
День короче, очень грустная примета.
Заметает все дорожки листопадом
Легкий ветер. Накатило бабье лето.

Ты сегодня отчего-то молчалива.
Я о грустном не спрошу, ну что за тема.
Листья стелются ковром неторопливо
На любимые тобою хризантемы.

Осень жизни, погрустив слегка о лете,
Перекинет наших дней листвы страницу.
Чтоб с улыбкой ты встречала всех на свете,
Подрисует из дождя себе ресницы.

Повстречались мы с тобой. Ты помнишь это?
Была осень теплым солнышком согрета.
Пусть же будет это доброю приметой-
Нам с тобою золотое Бабье лето.

У реки под вечер
ива загрустила.
До воды до самой
косы распустила.
Наглядевшись в воду
в зеркале зеленом,
Шелестя листвою,
обнималась с кленом.
И касались ветви,
нежно сдвинув плечи.
И искрилась речка
в этот чудный вечер.
Я лежал у речки
тут неподалеку,
И комар-пройдоха
целовал мне щеку.

Что творится с моею Россией?
Каждый раз, после нескольких лет,
Всю, охваченную темной силой,
Лихорадит от войн и от бед.

То когда уголовники с Лениным
Диктовали про Маркса заучено
И стоял с пистолетом нацеленным
Комиссар над народом измученным,

То фашисты, как черные вороны…
Призывала всех Родина-Мать.
И повестки пошли во все стороны.
Всем тогда довелось воевать.

С выпускного мальчишки, девчонки
Шли на фронт, на защиту страны.
Черным ангелом похоронки
Прилетали с проклятой войны.

А когда в тех лихих девяностых
Разрывали Россию шакалы,
Вся в коррупции, словно в коростах,
Моя Родина умирала.

О разрухе печатались сводки.
Ветеран без еды умирал.
Президент, весь обрюзгший от водки,
Перед Клинтоном лихо плясал.

И вот снова у власти пройдохи.
Нет покоя у этой страны.
Тащат все, что нельзя, в суматохе.
В депутатах опять паханы.

Мракобесия страшная сила!
Снова слышен шакалов вой.
И висит над моею Россией
Искореженный крест родовой.

Чудесный облик, сотканный из света,
Мне часто видится в ночи,
Овеян тайной и запретом,
Танцуя в пламени свечи.

Босой ногой ковра касаясь,
Там, за прозрачной пеленой,
Танцовщица, коварно улыбаясь,
Застынет в танце предо мной.

Одежды легкое дыхание
С напевной музыкою в такт.
Это восточное создание
Подаст загадочный мне знак.

И я томим надеждой тайной,
Вдыхая аромат кальяна,
О встрече думая случайной,
Поддамся этому обману.

В кальяне этом чародейство,
Секрет восточных мудрецов,
От всех забот, печалей средство,
Хранимое с глубин веков.

И будет миражом качаться
Ее чудесный, тонкий стан.
За нею будет мне казаться
В песках верблюдов караван.

Там песня о любви расскажет
Под мудрый слог Омар Хайяма
И легкой дымкою обвяжет
Хмельною сладостью дурмана.

Танцовщица-звезда Востока-
Из той загадочной страны
Мне ночью звездною, глубокой
Станцует под напев зурны.