Михаил Стародуб - Простись с невинностью, бумага! (сборник)

Теперь о важных частностях (поверим алгеброй гармонию, если по Пушкину).

Стародуб – мастер малых поэтических форм. Малых по объёму, естественно, но точных по смыслу. Как правило, очень точных. Это в поэзии (поэзии не ёрнической, не сатирической) – вообще высший пилотаж. Чтоб обо всём сказать умно, образно, иронично, но кратко, лапидарно, и при этом никого не обидеть (последнее автору и в голову не придёт!). Тут надо быть не только добрым, но точным, зрячим (врождённое качество, конечно). Поэтически зрячим. Но и – уже чисто поэтически (технически) – владеть отточенной формой. В конце концов, вложить в четыре, а то и только в две строки некий диагноз (прогноз; ощущение; трепет остывающего чувства; предчувствие; бубенчик грядущей радости… далее множьте сами!) – это отдельный талант.

Несколько примеров. Вот, казалось бы, пример тривиальный: что наша жизнь?

Комментарии тут излишни. Ибо действительно всё вроде бы узнаваемо, а – поэзия! Поэзия и есть, когда вроде бы всё узнаваемо, а иначе, чем тут, у данного автора, не скажешь. Потому и запоминаемо надолго.

Или такое:

И опять же узнаваемо, но в этом классическом ямбе, где навязчиво угадывается нечто гётевское-пушкинское («…Я проклял знаний ложный свет…» – Пушкин, «Сцена из Фауста»), опять же навязчиво проступает лапидарная, вечная формула открытия сути человеческого бытия. Конечно: прекрасней ТЫ.

Или вот такой кратенький образ из небольшого по объёму стиха:

Две строки, и больше ничего не надо. Если ты художник (то есть живописец), то бери холст с красками и рисуй: тебе всё уже задано! (А я не смогу не вспомнить Пушкина опять же: «Редеет облаков летучая гряда…»).

Но задано и такое:

Отсюда вовсе не странно, что, как вы уже, наверное, поняли, поэзия Стародуба – изначально ироничная, по форме малая, лапидарная и афористическая, – вовсе не малый жанр поэзии (по типу: драматическое искусство и эстрада; или: музыка классическая и лёгкая). Поэзия – или она есть, или… вариант обратный. Слава Богу, тут нет такой дилеммы. Ибо:

Или следующее извлечение из финала короткого стиха:

Тут я позволю себе пожурить автора: поэт (Поэт!) никогда не задаст Всевышнему такого вопроса, ибо про то всё знает сам (недаром у Лермонтова: «Я, или Бог, или никто»!). Ну да простим. Но образ сложен, то есть выписан. Ибо складывать звёзды в созвездья – тут Богу надо было быть тоже. Поэтом, не иначе.

Чуть выше я затронул тему и вовсе отдельную, хотя для «нормального» поэта типичную. Зовётся она любовной лирикой. Помните:

Отдельная эта тема – и не для автора, а для нас, читателей, – потому что в наше сугубо прагматичное время чувственные отношения между мужчиной и женщиной (то, что прежде составляло квинтэссенцию искусства, а в поэзии в наибольшей степени) обретают механический, почти деловой характер. А как у Стародуба? Читаем и затем спрашиваем себя: да не иначе он из позапрошлого века к нам выписан? Ну, предельно чувственен, это ясно, но таких мужиков – масса, но вот чтобы так мочь любить! И так это облечь в поэзию! В поэзию малых, кратких, скупо проговариваемых (шепотком!) форм! Да, именно так – именно по-стародубовски. Потому что:

Согласитесь, когда ТАК, то надо только и успеть кратко вышептать пару слов. Но самых главных.