Вадим Бесов - «В+В». Роман в стихах. Книга первая

Что делать, то Вадим не знал:
Приют семейный развалился.
Природу в помощь призывал,
Он только с ней слезой делился.
Она поймёт, она поддержит,
А если надо, и понежит.
Так глупо люди, упираясь,
Живут, с природой не сближаясь.
Всю душу полю изливал,
В лесу с обидой говорил,
С рекой течением бурлил,
Друзей лишь среди них искал!
Судьба того толкнёт в кошмар,
Достойно держит кто удар.

А что природа? Хороша!!!
Всегда придёт нам на подмогу,
Обнимет чутко, нежно, не спеша!
Невзгоды разутюжит понемногу.
Ласкает лето жаркою погодой,
Зима приходит спящей недотрогой,
И осень тихо жёлтым замирает,
И вновь весна, и вот всё тает.
А люди заняты проблемами своими:
Бегут, спешат и держат строй,
Наживу видят пред собой.
В прыжках не помнят Бога имя.
Проходит жизнь так быстро мимо,
И время тает, словно клубы дыма.

На этом начались невзгоды,
И в край родной пришла беда.
Народ наш стал иной породы,
Друг в друге видел лишь врага.
Общинно жить всем стало тесно,
Богатства захотелось повсеместно.
Откуда это в русском духе?
Служить решили подлым слухам?
Соседи наши стали дальше
Да исподлобья всё глядят,
Дружить уж с нами не хотят,
Поверив глупостям и фальши.
Так хрупок мир и счастье зыбко,
Исчезли с лиц людей улыбки.

И начался́ всеобщий хаос,
Безумный, страшный, адский бал,
Людей горел терпенья градус.
Кто жил в то время, тот всё знал.
Безнравственность была почётом,
А не считалась недочётом.
Обман, разбой царили всюду —
Вадим не стал играть Иуду.
Романтик чужд расчётам точным,
Во тьме наживы мир погряз,
Свою страну повергнуть в грязь
Все люди торопились срочно.
То были власти чёрной мессы:
Перестроения процессы.

Поток чужой принёс всем боль,
Пруды загадив глупой фальшью.
Был человек – стал просто голь.
«Друзья» нам помогали дальше.
И, улыбаясь честно, широко,
Тянули мир наш в бездну, глубоко,
Меняя в людях и обычай, и сознанье,
Пустым вещам вселяя обожанье.
«Друзья» (не пожелаешь и врагу),
Посеяв слабость и раздор,
Людей толкали на костёр,
А сами – руки к пирогу.
То смуты чёрная примета
И явный запах того света.

А люди знали: отвечать придётся,
Ничто не ми́нет просто так.
С собой всё это не возьмётся,
Для Бога золото – пустяк.
Сосудом полым вышли мы на свет,
Наполнили – и к Богу на ответ.
Пройди соблазнов казематы
И честно получи за то оплаты.
Но рассмеялись над Отца советом,
Рассудок общий помутнел,
Бес алчности внутри запел
И надругался над духовным светом.
Мы развернулись в сторону другую,
Пред Богом возведя стену глухую.

Продали с грохотом страну,
«Предатель» слово позабыв,
Все предки ахнули в гробу:
«За что лежим, главу сложив?»
Всё рухнуло и смыто водопадом,
За жадность наказанье – так и надо.
Всегда необходимо понимать,
Кого в родимый дом пускать.
Детей забросив воспитанье,
Мы самобытность всю свою
Отдали лести и вранью,
Спеша исправить «отставанье».
Доверчив и наивен русский люд.
Не все на свете так живут.

Герой наш жил и в это время
Кругом фальшивые преданья.
Тяжёлым было жизни бремя,
Судьбы терпел все испытанья.
Не изменял своей стране,
Трудился с людом наравне
И не стремился за кордоны,
Молившись в русские иконы.
Чужим традициям не внял,
Воспитан был теплом, добром,
Хотя и жизнь вся кувырком.
Любовь к Руси не изменял.
Такие люди край родной
Не путают с чужой страной.

Так вышло в жизни, что лишь мать,
Вину за детство ощущая,
Его пыталась приласкать,
Себя за глупость осуждая.
Он с ней и жил. Отец всё дальше.
Слова и взгляд стеснёны фальшью,
И речи папы всё странны́,
Да встречи ре́дки и бедны́.
Они родня с единой кровью,
А в мыслях слишком далеки,
И с разных берегов реки
Они общались с общей болью.
Родства здесь нет уж и в помине,
Отец нашёл другое имя.

Вадим – мужчина. Повзрослел.
Шестнадцать полных лет.
Окончить школу он успел.
Ученье – тьма. А может, свет?
В то время было непонятно.
Учили всех детей невнятно,
Учебники писались каждый год,
А в них безумный хоровод:
Страну ругали в них родную,
Историю лепили не про нас,
Дедов не слушая рассказ,
Кровь забывали пролиту́ю.
Таким предметам обученье —
Лишь вызывало возмущенье.