Вадим Бесов - «В+В». Роман в стихах. Книга первая

Не стар он был и не мальчишка —
Во взрослом возрасте мужчина.
Зарос, не брит, спокоен слишком
И в весе только половина.
Постарше выглядел своих.
И видно то, что он не псих.
Морщин богатство от страданий
Да тяжкий груз воспоминаний.
Волос побе́ленная крыша,
Печальный взгляд из-под бровей.
Держался дальше от людей
И ростом просто средним вышел.
Так жаль в расцвете полных лет
Бездарно допевать куплет.

Ни слова, ни одной улыбки,
Комок лишь жалости и боли,
Не возбуждали его крики,
Отрёкся он от жизни, что ли?
Воображенья только бесконечны,
Одни и те же каждый вечер.
Он знал о том и подходил к окну —
Виденья-сны спешили всё к нему.
И, глядя в них, он, смысла не ловя,
Был терпелив и видел в том задачу,
Не мог уйти, не мог он поступить иначе.
Просматривал он их, конечно, зря.
Спокоен внешне, сердцем возбуждён,
Леченья курс лишь тем усугублён.

На дальнем курсе, вдоль лесной стены
По светлым льдам красавицы зимы
Темнело тучами и, солнце заслоняя,
Бежало стадо, ходу прибавляя.
И звук его, кричащий и орущий,
Распространялся над лесною пущей.
Там обезьян огромные отряды
Неслись по полю, будто так и надо.
И удивительно, что в серой массе звери
(Увидел кто – не смог бы в то поверить)
Все были с ликом человека разным,
Бессмысленным и мерзко безобразным.
Съедали заживо и сосны и берёзы,
Смеялись плача, проливали слёзы.
Безумная толпа сметала всё и вся.
Топтали белый снег, истошно голося,
Друг друга яро грызли не на жизнь,
Взбивая лапами и кровь свою, и слизь.
Совокуплялись тут же без стыда,
Губили всё живое без следа
И превращали красоту природы
В ничто они своей породой.
И окружили быстро всю больницу,
Хотели влезть в окно, схватить за лица.
Решетки лишь преградою им были,
Иначе всех они бы истребили.
И мчались быстро, без задержек и помех
Скорее дальше, обезьянивая всех.
Он видел их сквозь свет окна прозрачный —
Страшны плоды их бесноватых странствий.
Ни солнца, ни надежды – всё в печали,
Там грязь и вонь, вороны лишь кричали.

Старик всё видел, как ему несладко,
И понимал, что было там, в окне.
Его терзали страшные догадки,
Что сны больного пепелили, как в огне.
Он ласково говаривал: «Сынок,
Ты в положении своём не одинок,
На свете праздник ада будет,
Коль наказание за грех забудут люди».
Брал крепко за руку и вёл
Подальше от мучения и боли,
Собою прикрывая его, что ли,
От страхов, сновидений, вечных зол.
Не скроется никто от Божьей платы,
Мы для Него открыты и распяты.

Так, дни и месяцы съедая,
Бежало время за окном,
Режим больничный не меняя,
Всё шло обычным чередом.
Старик болел, слабел здоровьем,
И мальчик дан ему подспорьем,
Поддерживал его за руки
И иногда спасал от скуки.
Теперь любимого больного
Лечили вместе, не бросая,
Во всём примерно помогая,
В надежде разорвать оковы.
Как стать здоровым человеку?
Иль встретить так скончанье века?

И мальчик, добрая душа,
Проникся жалостью к нему.
«Скажи-ка, старче, – вопрошал, —
Чего он тянется к окну?»
Старик почуял – скоро в путь.
Чтоб с тайной этой не тянуть,
Решил мальчишке всё поведать
(Полезно будет жизнь изведать).
И сели так чайку испить.
Сказал: «Меня ты не сбивай,
Присядь спокойно вот давай,
Мне нелегко уж говорить».
Рассказ о нём – его вся жизнь!
Дурным поступкам не учись.

Бывает, нужно дать пример
Из жизни молодому поколенью
Да выбрать правильный размер:
Так не наскучишь нудным пеньем,
И хочется, чтоб не было повторов —
Учиться на чужом, без разговоров.
Им смысл жизни нужно перенять,
А не следить ошибкою опять.
Но это не получится, однако,
Любой идёт всегда своей тропой,
И не оглянется на опыт он чужой,
Сам за себя полезет в драку.
Не избежишь своих ты трудных мест:
Для каждого по весу выбран крест.

Годов спокойных ти́ха заводь,
Застойной красоты пруды.
Вода была тепла на благость,
Щитом была всем от беды.
Нечистые и мутные потоки
Текли тогда совсем далёко,
Не обжигали жёстким ветром
И не несли пустых предметов.
И люди жили дружно вместе,
Хлебов растили полные поля,
Друг друга не судили зря,
Добро ценили честь по чести.
Такие дни тогда ходили:
Пред Богом равные все были.