Станислав Афонский - Колокольный стон

Самый страшный звон – колокольный стон,
Когда с плеч небесных срывается
И под тяжестью непомерной он
Словно свет о тьму разбивается.

Тот, кому звонил, тот – о ком звонил.
Тот, кого во храм звал к спасению —
Тот его убил. Тот его казнил
И отрёкся от воскресения.

Благовест умолк – не звонит звонарь —
Вера попрана и расстреляна,
Храмы рухнули. На святой алтарь
Для свиней соломка постелена.

Всё, что чтила Русь испокон веков,
В одночасье всё стало проклято.
Из родных святынь заструилась кровь-
Наша мать-Земля ею полита.

Над страной судьба – как разбойный нож.
Счастья общего нет и признака.
Был честной народ – обратился в ложь
Не для истины – ради призрака.

Это было всё на Руси святой…
Но молчит народ, не покается.
Не за то ли нам всем делам застой —
Всё не любится, всё не ладится.

Что такое Россия?
Это – наша любовь.
Это – вечная тема. Это – вечная боль.

Необъятна для песни. Слишком тесен ей стих.
Ни в какие темницы её дух не вместить.

Это – то, что сияет, как корона зари.
Это – Спас на хоругвях. Это – храм на Нерли.

Что такое Россия? Её мир многолик.
Бесконечно прекрасен. И убог. И велик.

Тот, кто шёл к ней с разбоем – не сносил головы.
Обращаться к России можно только на Вы.

Это – плач покаянья в неизбывной вине.
Это – братские трупы на гражданской войне.

Это – воинской кровью обагряемый стяг.
Это – Брест и Цусима. Это – взятый рейхстаг.

Это – подвиг и жертва. Это – водка и мат.
Это – роскошь и голод, и сума, и тюрьма.

Это – пир бесшабашный. и похмелья угар,
Вдохновенье работы и безумья кошмар.

Это – чистая святость. Это – грязный дебош.
Это – чуждая правда и желанная ложь.

Это – кол и икона. Это – крест и топор.
Это – бунт и покорность. Это – соло и хор.

От тайги до Ростова: это – ты, это – мы.
Не с подворья пустого, не с чужой кутерьмы.

Куда путь свой проложим – вот туда и придём.
Быть России такою, как мы песни поём.

Каждый шаг нашей жизни станет русской судьбой.
Если плохо отчизне – МЫ повинны с тобой.

На то и смута, чтоб смущать
И ум, и душу, и желанья.
Кого винить? Кого прощать?
Пред кем склониться в обожанье?
В полях спалённых и в лесах,
Россия! Огнем и мечами
Старается надменный лях
Попрать престол твой величавый.
Спасён царевич иль убит?
Лукавит мать его родная,
Родня уж больше не скорбит
И самозванцам присягает.
Разносится разбойный свист,
По всем дорогам шайки бродят,
Над государством страх навис
И иноземцы верховодят.
Свести сумятица с ума
Способна каждого смутьяна.
Не на пиру она страшна,
А в голове, от смуты пьяной.
В земле наследник или жив?
Отрёпьев?.. Гришка или Дмитрий?
Блазненья режут, как ножи
И ложь у горла, словно бритва.
Иной и чёрту присягнёт,
Лишь быть бы живу, пьяну, сыту…
Нагая Марфа признаёт
В Лжедмитрии родного сына!
Разбойник пляшет на ноже —
Он крови бешеной напился…
Очередной Димитрий-лже
В Первопрестольную стремится.
Единства нет. Раздор и кровь.
Враг изнутри и враг снаружи.
Рассечены чело и бровь,
И власть лежит во лжи, как в луже.
И похотливая рука
Ей овладеть, как бабой, хочет —
Она податлива, пока
Князь Шуйский головы морочит.
Кого изменником считать?
Кто присягнул? Кто отказался?
Вон шведская подходит рать,
Разъезд казачий показался.
Вон польских рыцарей толпа,
Как смерти ангелы, крылаты,
Россию рядят растоптать,
Зловещие бряцают латы.
Согласья нет в родных полях —
Его сгубила рознь и смута.
Боярам стал роднее лях,
Намордник стал милей кому-то.
Нет святости в Руси святой:
Ведь ложь святою быть не может.
Благослови, отец, на бой —
Пусть правду Бог спасти поможет.
Хохочет злобно Сатана,
И торжествует, и ликует —
Обречена на ад страна,
Где сам с собой народ воюет.
Тот, кто молчит – тот не народ.
Тот не народ, кто пьёт и грабит.
Тот, кто народу льстиво лжёт —