Майя Рахимова - Барсова гора

– О, Мудрейший, если я и поспешила,
То прости меня и знай, отсюда,
Мне не выйти больше к людям,
Здесь мой дом, мой храм.

Прошу, давай забудем,
И растерянность мою и боль —
Все это в прошлом.
Жизнь моя – для Храма.

– Осторожно. Слишком много слов.
Иди пока в обитель,
Поживи среди послушниц, успокойся,
И дня через три я жду тебя обратно.

Вас благодарю, Мудрейший.

– Ладно.

– Я согласна!

– С чем согласны Вы, прекрасная Урслала?

– Ах, простите, мне не подобало,
Так, с порога сразу и ответить – Да!
Но молчать я больше не могла,

Знаю, по обычаю, сначала,
Долго говорить должны мы как попало:
О природе, прелестях дороги,
О достоинствах народов и земель,
Но поверьте, ждать нет сил,
Когда в груди клокочет солнце,
И горит желанием постель.

– Вы меня смущаете, а я – воитель.

– Я? Смущаю? Ах, простите!

Удивляюсь я себе сама,
Кто бы знал, что страсть – моя стихия,
Робость и застенчивость – подруги,
Бросили меня в тот самый час,
Как взаимным трепетом согласья,
Разум мой и сердце обручили нас.

– Где? Когда?

– В душе.
Решимости полна,
Вашей стать.
Ведь я же влюблена,
И любима…, верно?
Мне сказала мама, что и Вы пылаете огнем,
Так давайте и сгорим вдвоем!

Нам чего стесняться – мы почти супруги,
Но смотрю, мои подруги,
Робость и застенчивость теперь,
Постучались обе в Вашу дверь?

– Что ответить?
Уважая Вас, царицу Рарру, все владенья,
Я не смею руки распускать,
Без верховного на то благословенья.

– Распускать?
Не понимаю Вас, Дорнвейл!
Я вас оскорбила поведеньем?
Вы не любите меня? Успели разлюбить?

Что-нибудь ответьте!
Я такою смелой прежде не была,
Теперь жалею.
Уходите! Не хочу Вас видеть!

– Погодите, милое дитя!
К чему обиды?
Разрешите мне сейчас уйти,
Чтобы нужные слова найти,
И вернуть нас в русло дружеской беседы.

– Удивительно. Ни слова о любви при этом,
Но вы смотрите так ласково сейчас,
Что не смею больше я сердиться.
Уходите, чтобы снова возвратиться.

– Я вернусь и мы поговорим.
Страстью страсть погасим или возродим (в сторону) .

– Отец! Я в западне!
Не вымолвил и слова,
И вмиг был окольцован жарким – Да!
Надежды быть свободным – нет следа,
Она в любви призналась.

– Кто?

– Урслала.
Приветствия мне даже не сказала,
А сразу – «Я согласна!».

Я погиб.
Я не люблю царицы дочь.

– Я знаю. Но женишься.
Ты слово дал. Забыл?
Так уж и быть, спрошу,
Где раньше был, когда пылал словами о любви,
Направо и налево.
Говори?

Молчи! Не то твоим словам,
Я слишком сильное значение придам,
И заболею весь от горьких мук твоих,
Да что там, я уже страдаю за троих.

Подумать только, сын мой —
Кипяток, горячка!
Не деву смертную, а жрицу полюбил,
А у отца теперь не сердце, а болячка.
Большая, жгучая и влажная болячка,
И выносить страдания нет сил.

Ты женишься – это одно мученье,
Любимым быть при этом, не любя,
Какого же зачнете вы дитя?

Пройдет с десяток лет, и ты помчишься,
На самую кровавую войну – погибнуть там,
Лишь только бы домой не возвратиться,
И не любить столь нелюбимую жену.

Не женишься – мучение не лучше,
Позор на головы обрушится, позор,
Молва помчится, что правитель Сольдинг,
И сын его – не стоят ни гроша,
Ведь слово их не тяжелей шиша,
Сегодня под венец зовут, а завтра,
Из – под венца бегут быстрее зайца,
Доверья нет правителям таким!
Доверья нет и землям их седым!

Представить страшно, что будет потом:
Война зальет наш срам своим грехом.