Владимир Холодок - Зоя из Мезозоя

И английское сознанье
Затуманилось весьма.
Раньше было – свет и знанье,
Нынче – тьма и кутерьма.

Люди стали жить иначе,
Нынче Лондон – не ЛондОн,
Вот и в булочной на сдачу
Деду выдали гандон.

Попадаются всё реже
Джентльмены, господа,
Больше травят, душат, режут,
Даже грабят иногда.

Крик и стон из окон банков:
– Счет закрыли, это крах!
Грабят наших олигархов,
Как старушек во дворах.

О величии мечтая,
Обнищал английский Вор,
Вспомнит Индию с Китаем,
А сегодня – только двор.

А разведки, как на ветке, —
Воробью, ну негде сесть.
Всем разведкам – по креветке:
МИ-четыре, – пять и – шесть.

Преступления трактуют.
А зачем их раскрывать?
Надо – «Хэппи бёз дэй ту ю»? —
Получи, ядрёна мать!

Шерлок Холмс, увы, бессилен,
Не поможет Джеки Чан.
Тут «Собака Баскервилей»
Вдруг вселилась в англичан.

Здесь не логика процесса,
Не дедукция важна.
Могут грохнуть и принцессу,
Раз в хозяйстве не нужна.

Если живы, не надейтесь
Проскочить с деньгами тут.
Вон, надеялись индейцы,
А сегодня как живут?

А где нам взять такого Папу,
Чтобы детишкам ноги мыл?
И мог пожать собаке лапу,
О бедных людях не забыл.

А от его прикосновений,
Не говоря про поцелуй,
Обыкновенный банный веник
Запляшет – мама не горюй!

Вот бы однажды олигарха
В макушку он поцеловал —
И тот влюбился бы в доярку,
Понёс её на сеновал.

И олигарх на сеновале,
Сражённый Валей наповал,
Переписал счета на Валю,
На заграницу наплевал.

Мосты, дороги и каналы
Построил бы в родном краю.
И утопил в потоках «нала»
Россию – родину свою.

И сразу встанет всё на место,
Исчезнет это слово – грусть.
А слово сладкое – «сиеста»
Изучат бабы наизусть.

И олигарха уважают,
И обожают день за днём.
Гляди, какие урожаи
Заколосилися при нём!

Какая яркая доярка
Себе прокладывает путь!
Плывёт по полю, как байдарка,
Колосья хлебные – по грудь.

Навстречу он – её любимый
С бутылкой белого вина.
Два раза он проходит мимо,
Его не видно ни хрена.

Над полем руку с алкоголем
Он вскинул, как российский флаг,
И обнялись они над полем,
И не расстанутся никак.

Мы православные, но что же? —
Душа за Родину болит.
И пусть католик нам поможет,
Да пусть он хоть иезуит.

И вы не рвите нас на части,
Ребята, с нами не балуй.
Ведь отделяет нас от счастья
Всего один лишь поцелуй.

Обманутый вкладчик гуляет по Пензе.
А в Лондоне шхуна скользила по Темзе,
Пришла из Камбоджи, рыбацкая шхуна,
«АРГО» – на борту и трезубец Нептуна.

На палубе – трое, костюмы в полоску,
Сбежал из тюряги с командой Полонский.
А шхуна растаяла за поворотом.
Сегодня случится под Лондоном что-то.

И вдруг – как комета весь мир осветила,
И шхуна обратно промчалась нехило.
Два пленника связаны были под зОнтом,
И шхуна растаяла за горизонтом.

Там кроме пленённых – всё та же команда,
Не спутать её, как китайскую панду.
Умчались на шхуне три брата-пирата,
Смеясь и ликуя, как дети Арбата.

Уже у Кремля эта дерзкая шхуна,
Её берегла и спасала Фортуна,
Её не догнал даже крейсер эстонский,
Со шхуны на землю ступает Полонский.

И замерли все: что бы значило это?
В руках у него два роскошных «букета» —
Две связки, одна – из оранжевых лилий,
А в связке другой – Бородин-Акулинин.

Он связку ведёт, не спеша, к Мавзолею,
Он взглядом кремлёвские башни лелеет.
И сдал он букеты туда, куда надо,
Вину искупил, и получит награду.