Бахтиёр Ирмухамедов - Нетленки. Книга пятая

Я не пытался развенчать
Твои заманчивые ноги,
Когда тупые бандерлоги
Тебя решили обличать.
Нам всем друзья плевали в душу,
Нас всех порочили враги.
Когда запудрены мозги,
Какие ноги там, Настюша?!
Здесь уцелеть не всем дано.
Менталитет уже в руинах.
И мы находим в бабуинах
Черты, знакомые давно.
Как будто зеркало пред нами,
И нет в сердцах высоких нот.
Лишь Бенджамин глядит с банкнот
Своими круглыми глазами.
Я возлюбить бы ближних рад,
Но им чего-то не хватает:
Они все время все хватают
И суетятся невпопад.
Кругом не люди, но приматы.
Мы деградируем в алчбе.
Что я могу сказать тебе,
Когда нарушены форматы?
Живи и пой на вилке ног,
Дыши Чарвакским водоемом
И наслаждайся окоёмом,
В который я войти не смог.

Убей меня сейчас и здесь
За то, что я тебя люблю,
За то, что я пронизан весь
Твоей красой, что я молю
Хотя бы взгляд мне подарить,
Хотя бы вздохом дать понять,
Что я могу боготворить
То, что у сердца не отнять.
Хотя бы бровью поведи,
Хотя бы жестом покажи,
Что есть надежда впереди,
Что между нами нет межи.
Но ты надменна, холодна
И можешь даже в ступор впасть,
Как будто вовсе не видна
Моя мучительная страсть.
Ужели нет в тебе души,
И сердце высохло внутри?
Во мне ты видишь облик вши.
Но я не вошь! Ты посмотри! —
В моих глазах лишь ты блестишь,
В моих ушах лишь ты звенишь,
В моей душе лишь ты летишь,
Мои мечты лишь ты пьянишь.
Откройся мне, преодолей
Свой гонор глупый: от него
Ты станешь разумом хилей
И деградируешь в маго.
А если все ж тебе невмочь
Угомонить на сердце спесь,
Не уходя от жертвы прочь,
Убей меня сейчас и здесь!

Я плакала, я плакала, любимый,
Когда ты уходил совсем чужой,
Как будто не был нежным и родимым,
Как будто полоснул меня ножом.
Я плакала, просила, умоляла,
Не понимая, в чем винить себя:
Я как умела, так и целовала,
Я как могла, так и ждала тебя.
Но ты ушел, не бросив даже взгляда,
Но ты ушел, не выслушав меня.
Не знаю, как я избежала яда,
Не помню тех, кто вынес из огня.
Я плакала в бинты, в свои ожоги,
И выплакала слезы все до дна.
Лишь память мне подобием изжоги
Мешала жить, меняя времена.
И вот теперь я все преодолела,
И солнце вновь восходит надо мной.
Мне до тебя нет никакого дела,
Отныне сольной я звучу струной.
Я обниму леса, поля, долины
И в горный воздух с головой нырну;
Мои друзья – орланы и павлины,
Мои подружки – антилопы гну.
Лягушки будут мне сонаты квакать,
Соловушки – симфонии свистеть.
Я никогда уже не буду плакать,
Я буду просто жить и просто петь.

Поставьте памятник любви
На небесах, на лунном свете,
На смертной клятве на крови,
На ненаписанном сонете.

Поставьте памятник тоске
По дорогому человеку
На одуванчике, песке
И на цветке, упавшем в реку.

Поставьте памятник врагу
На самом шумном перекрестке,
На зыбком, скользком берегу
И на рассыпчатой известке.

Поставьте памятник нужде,
Чтоб не забыть в чаду эпохи,
Что были с миром во вражде
И подбирали с улиц крохи.

Поставьте памятник смертям
На главной площади укором
Убийцам, войнам и властям,
Покрывшим честь свою позором.

Поставьте памятник рублю,
Юаню, доллару и евро
Народным даром куркулю,
Но не в карман, а прямо в плевру.

Поставьте памятник мечте
На траектории полета,
На ветра дивном фуэте,
На композиции фагота.

Поставьте памятник и мне
Какой-нибудь, пускай бумажный,
Напоминанием стране,
Что я любил, страдал и жаждал.

Юлька, Юлька, дева-красотулька,
Почему же я тебе не люб?
Может, совершим с тобой прогулку —
И тогда поймешь, что я не «дуб».
Я тебе напомню, как Есенин
Персиянке пел свои стихи,
Как ее склонял в саду весеннем
Постигать любовные грехи.
Расскажу о том, как Маяковский
Лилю Брик смертельно обожал
И, не выдержав тоски чертовской,
На курок для выстрела нажал.
О Володе и Марине Влади
Без меня ты знаешь хорошо,
Как загнулся он любови ради,
Выпитый мирскою томошой.
Было много байронов и гёте,
Пушкиных, гомеров, окуджав,
Кто страдал в своем духовном гнёте
И в чаду рифмованных держав.
Вот теперь и я к святой когорте
Подбираюсь робко, не спеша,
И в моей взволнованной аорте
Еле дышит скромная душа.
Завершая краткую прогулку,
Я шепну одним движеньем губ:
Чтобы жил я в этом мире, Юлька,
Должен быть тебе мой образ люб.