Владимир Силкин - Кланяюсь в пояс дороге

Четверть часа до станции Дно,
Четверть часа,
Но судьбою мне не суждено
До тебя докричаться.

Четверть часа до станции Дно,
Четверть часа…
Ни в раю, ни в аду не дано
Нам с тобой повстречаться.

Видишь, как ветер играет
С волнами в игры свои,
Слышишь, как он повторяет:
– Не заплывай за буи!

Слишком короткое лето,
Чтобы лежать в забытьи,
Чтобы не помнить про это:
– Не заплывай за буи!

Песня цикад до рассвета,
Шепот с полночной скамьи…
Чтобы представить всё это
Не заплывай за буи!

Берег, дыханьем согретый,
Томные взгляды твои.
Лучше не надо об этом,
Не заплывай за буи!

Сколько восторга и света
Очи впитали твои…
Ты же ведь слышала это:
– Не заплывай за буи!

Пляжная песенка спета:
Вот они, руки твои…
Что ж ты твердишь до рассвета:
– Не заплывай за буи!

Скрипит земля, в ночи вращаясь,
Устав за миллионы лет,
И я прощаюсь, я прощаюсь
С тем, что навек оставит след.

С дождями, павшими над лесом,
И с тишиной последних лет,
С былой страной, с её прогрессом,
С тем, что навек оставит след.

Я расстаюсь, не зная сколько
Отпущено судьбою лет
На то, чтоб попрощаться только
С тем, что навек оставит след.

И я прощаюсь, я прощаюсь
С тобой, любившей столько лет.
Скрипит земля, в ночи вращаясь,
Как я, кричит тебе во след.

Дом учёных… Нева не спокойна,
И спешит восвояси баржа,
Но приветливо машет рукой нам
Мальчик с третьего этажа.

Облака опускаются в воду,
Ветер тоже ложится сюда,
А кричал: «Только дайте свободу,
Я вас жить научу, господа!»

Не получится, братец, с наскока,
Как ты резво вокруг ни кружись,
Справедлива, но только жестока,
А ещё поучительна жизнь.

Я в гостях в этом Доме учёных,
Созерцаю Неву из окна.
И не кажется мне обречённой
И не знающей счастья страна.

Недовольные, вы не сопите,
Что Россия идёт не туда.
Дом учёных… Приветливый Питер
И его золотая вода.

Камбала минует сети,
Камбала не знает сна,
У неё на белом свете
Жизнь придонная одна.

У неё и рот-то слева,
Плоскогрудая она,
Но плывёт, как королева,
Оттолкнувшись ото дна.

И её почти не видно,
Да её почти что нет.
А другим за цвет обидно
Часто губит яркий цвет.

Камбала обходит глуби,
Ищет, где бы полежать.
Только кто тут приголубит,
Кто рискнёт к груди прижать?!

И она полжизни вдовой
Ходит в трауре одна,
Из подводной тьмы свинцовой
К людям тянется она.

Из-за леса снег колючий,
А на ветках снегири,
Взяли, выкрасили сучья
В цвет малиновой зари.

И сидят себе на сучьях,
В долгих думах морщат лбы.
В шаге от благополучья,
В полушаге от судьбы.

Снегири клюют рябину
И смешные видят сны,
Так и просятся в картину,
Где всю жизнь молчать должны.

И тебе до них – полшага,
Только руку протяни,
Чтобы холст или бумагу
Разукрасили они.

– Озоруешь?
– Озорую!
– Всё воруешь?
– Всё ворую!
– Не боишься?
– Да, боюсь!
– Но таишься?
– Ну, таюсь!
– Не дерёшься?
– Не дерусь!
– Но ведь гнёшься?
– Гнуться, гнусь!
– Не горюешь!
– Да, горюю!..
– В ус не дуешь?..
– Дую, дую!..
– Не заглянешь?
– Загляну!
– А дотянешь?
– Дотяну!

– Понаехали! – палкой грозит, –
Никакого тебе уваженья…
И опять на кого-то кричит
И часами сидит без движенья.

Рукавом протирает стакан,
И права монотонно качает,
И себя он, давно старика,
Столько лет уже не замечает.

Никого тут на тысячу вёрст,
Даже птицы, и те улетели,
Как же в нем ещё что-то живёт,
В этом сморщенном, умершем теле!

Неужели и, правда, Кощей,
Неужели и, правда, бессмертен?..
Но ведь кто-то же должен людей
Окликать из окна на рассвете.

Места не находя,
Я ухожу из сада.
Я – человек дождя,
Спелого листопада.