Галина Разина - Фиолетовые стрекозы. Лирика

Но есть та баня, что Чистилищу подобна,
Отец и мать её срубили. Окна…
Какие окна? Там окошко, как ладошка,
Глядит к нам в сад. А отойдёшь немножко —

Пять метров – под тобой река забвенья.
Огромная, широкая река
Течёт в своих кисельных берегах.
Текут столетия, года, мгновенья…

Так вот, сбежав из городского ада,
Суметь добраться, доползти до сада надо.
Калитка в райский сад всегда открыта —
Родители в воров не верят. Позабыта

И не закрыта дверка в баню – отвори.
В чистилище готово всё внутри:
Уж отгорел в печи огонь, в тазу распарен веник.
На полок полезай и полежи мгновенье,

Минуты. Иль тебе нужны года,
Чтоб раны зарастить твои? Всегда
В чистилище так было – отогрей
То, что в аду морозил и корёжил столько дней.

Берись за веник – гладь себя иль бей —
Ты сам узнаешь, что тебе нужней.
Потом, как легче станет, бей нещадно —
Всё выбей, что терзало, беспощадно.

И вот, ты жарче солнца. Пустота
Там, где кипел котёл обрывков мыслей.
Ведь ты ж за жизнь ни Канта, ни Дидро не перемыслил?
Так в топку всё! Всё было – маета!

Подобный раскалённому металлу,
Забывший глупости и злобу стольких дней,
Теперь готов ты искупаться в ней —
В реке забвенья. И начать сначала.

Эх, житие мое, твое или ея…
У нас есть буква Е, есть О, есть Я.
Есть буква Ё – печатают то Ё, то Е:
Все эти Ежики под Елками в траве…

АлЕнка и АлЕшка алощЕкий
Стоят пред алтарЕм, надувши щЕки.
БледнЕшенька АлЕнушка. Столы
Полны белЕхонькой белЕвской пастилы.

ВприхлЕбку Бабка Ежка с поварЕшкой
Колдует над бадьЕй с своей кормЕжкой.
БерЕзы, вЕтлы и черЕмуха в цвету…
Зачем мы букву здесь печатаем не ту?

Двенадцать с половиной тысяч слов
Лишились смысла, красоты, основ:
Как Ёмко, благорастворЁнно, чЁтко
Звучала Ё – МещЁра, грЁзы, Вышний ВолочЁк.

Вы знали? Афанасий Фет был ФЁт,
Был БЁрнсом Бернс, был РЁрих, РишельЁ.
Ну а теперь и город КоролЁв
Стал город Королев, утратив Ё.

А как же ПЁтр, АртЁм? А ЛЁнина жена?
Женою Ленина становится она…
Уж коли Ё и не в почёте, и нелепа —
Достаньте языком до неба!

Все что-то перестали есть варенье…
А в детстве было ведь варенье-объеденье:
На первом месте – чудо-земляника,
А на втором – садовая клубника.

Я отбирала их по аромату:
У земляники – сказочный, богатый,
А у клубники – добрый и весёлый,
Затем малина – тут густой, тяжёлый.

Любила мама Царское варенье —
Моё с Наташей пионерское терпенье
Крыжовник превращало в изумруд:
Всем «хвостикам» и «носикам» – капут!

Потом проткни крыжовник каждый. Отвари
Листочки вишни, и на солнце посмотри —
Густой зелёный изумруд… Нет, малахит!
То был советско-королевский хит!

Сестра списала из подружкиной тетради
Рецепт для «Пьяной вишни в шоколаде».
Кто торт Натальин пробовал, поймёт,
Зачем мы всей семьёй из года в год

По десять вёдер вишни собирали
И косточки упорно вынимали
Бабулиными перьями от ручек —
Не шариковых, перьевых. Не скучно

Нам было, залитым вишнёвым соком,
Средь вёдер вишни и кастрюль. Из окон
Классическая музыка звучала.
Вишнёвое варенье подпевало

Шульженко с Магомаевым из таза:
То булькало, то лопалось. То сразу
Готовым становилось, разливалось.
Наташиным из вишни называлось.

Смородиновое – любовь отца.
Боярыня-смородина. С крыльца
Протянешь руку – бусины висят.
Но кисел для детей тот чёрный виноград.

Тёмно-рубиновое загляденье…
Роскошная палитра у варенья
Смородинового – аромат и цвет
Густые, и цены им нет.

Жаль, дети перешли на чупа-чупс…
Им недоступны сладкие мгновенья —
Рассматривать на свет и пробовать на вкус
Неповторимые варенья-объеденья.

Поехали кататься на метро!
Тем более, там не была давно.
Там старые составы, будто кони,
И помнят твой маршрут, как ты не вспомнишь.

От Тульской – и на Университет
Каталась ты в свои шестнадцать лет.
Полна надежд, ну словно та девица,
Что, оседлав трамвай на Шверника, садится