Алексей Фатьянов - Когда весна придет, не знаю

Но мы завоюем эту высоту!

Мы откроем трассу в синем звездном небе,

Станцию «Юпитер»,

Станцию «Сатурн»!

Мы на дачу летом полетим ракетой.

– Что за остановка? – спросим мы в пути.

Проводник ответит:

– Полустанок это. «Марс».

– Прощай, планета!

– «Вега»!

– Не сойти ль? –

Ты представь – идем мы стройною аллеей.

Необычным цветом яблони цветут.

Тридцать солнц громадных, зорями алея,

В разных направленьях по небу идут.

Вдруг встречаем друга.

– Отдыхать?

– Ну, что вы!

В клубе «Красный пахарь» делаю доклад. –

Мы проходим дальше,

А с афиш метровых

Говорят нам буквы о гастролях МХАТ.

Над Дворцом Советов полыхает знамя,

И на всей планете вечер. Тишина…

– Мы откроем трассу.

– Скоро ли?

– Не знаю…

Окна в ночь раскрыты.

Блещет вышина.

Где-то очень тихо пролетает песня,

И, услышав песню, ветер тише стал.

Мимо звезд далеких

Ходит тонкий месяц

В бездорожье неба,

По глухим местам.

Горечь первой папиросы,

Сладость первых поцелуев

Эти пепельные косы,

Эти дымчатые струи

Мне напомнили опять.

И с тобою по селу я

(Вечер тихий, пали росы),

Я опять иду, милуясь,

До зари в луга гулять.

Пусть все звезды смотрят косо,

Ходит ветер по откосу,

Твои косы теребя.

И, качая в поле просо

Удивительного роста,

Он приветствует тебя.

Давай, мой друг, поднимем тост

За цвет кудрявых лип,

За бесконечность дальних верст,

Что мы с тобой прошли.

Я снова в комнате своей,

А ты желанный гость.

Пронзил из сада ночь насквозь

Разбойник-соловей.

Сейчас нам сутками дано

Прогнать усталость спин,

Уж ночь, уж за полночь давно,

А мы с тобой не спим.

Совсем недавно – помнишь, друг? –

Упал последний лист,

И два десятка зверских вьюг

За нами погнались.

Когда мы выбились из сил

И встали, как стога,

Ты помнишь, звезды погасив,

Смеялися снега.

Но тут огромная весна

Пришла на помощь к нам.

Светает…

Тихо у окна

Качается сосна.

К непогоде ломит спину.

У соседки разузнать:

Может быть, пасьянс раскинуть

Или просто погадать:

На бубнового валета,

На далекого сынка.

Что-то снова писем нету,

Почитай, уж три денька.

Как-то он? Поди, несладко?

Не доест и не доспит.

Ведь землянка да палатка

От невзгод не охранит.

И окоп не дом, не отчий,

Пусть не больно новый дом.

Смерть, поди, там зубы точит,

Ходит, бродит за бугром.

Только ведь сынок нехрупкий,

Рос, как на опаре кис.

На стене его зарубки

Под карниз подобрались.

Он не даст себя в обиду,

С честью носит свой погон.

Это только разве с виду

Не обидит мухи он…

Так сама с собой украдкой

Мать-старушка говорит,

Бледно-желтая лампадка

Под иконами горит.

За окном дожди косые.

Низко клонится лоза,

Над большой землей – Россией,

Грохоча, идет гроза.

Ветер первые зимние числа

Сплошь снежинками расцеловал,

Только я понимать разучился

Подгулявшего ветра слова.

Это было…

Я знаю, что было.

Ночью лезешь на сеновал,

А на крыше причудливо выл он…

Но тогда я его понимал.

Я не помню те даты и числа,

И не то чтобы память слаба,

Просто я понимать разучился

Подгулявшего ветра слова.

Он о чем-то в трубе разговаривал,

Замолкая, ворочаясь, и

Снег валил и до окон наваливал

Голубые сугробы свои.

Ничего не случилося, просто

Я от юности ранней отвык…

Не случайно знакомую поступь

Мне напомнил цветной половик.

Так всегда, если встретишь в доме

Хоть намек па прожитую даль,

То звучнее, гораздо знакомей

Пред тобою проходят года.

Разыскавши потерянный след свой,

День за днем ты узнаешь лицо.

Встань, мое загорелое детство,

На высокое наше крыльцо.

Постучись в постаревшие двери,

В нашу комнату ветром ворвись

И, увидя меня, не поверя,

Рядом с юностью остановись.

Я узнаю тебя по приметам –

По веснушкам, по вихрю волос,

Потому непокорное это

Я, как дар моей юности, нес.

Я намного тебя стал старше,

В сыновья ты годишься мне.

Полнокровным

«Мужнинским» маршем

Я сегодня иду по стране.

Ты же первые брюки надело

И еще не привыкло к перу,

Тебе уши дерут, и за дело –

И без дела еще дерут.