Борис Поляков - Планеты. Стихи

ПОД НОВЫЙ ГОД
Мне скоро сорок. Я уже не верю
В седого в красной шубе старика.
Под Новый год не открываю двери —
Не Дед Мороз стучит наверняка.

А ряженых пьянчуг с мешком вульгарным
Лишь только те пускают на порог,
Кто дурит малышей своих бездарно.
Сегодня Дед Мороз, а завтра – Бог?..

Конечно, вспоминается порою
Подарок сладкий в сени хвойных лап.
Был Новый год отличною игрою —
Снежков, гостей, салазок, снежных баб…

Ещё я помню запах мандаринов
И волшебство двенадцати часов…
Теперь коньяк и тёплая перина,
И в полночь дверь закрыта на засов.

О том ли я загадывал желанья
Под бой курантов в выпуклом стекле?
Скончался Дед Мороз в моём сознанье,
Снегурочки нет вовсе на земле…

И Новый год – всего лишь скучный вечер
По «ящику» бессчётных «огоньков».
Едой обильной стол мой обеспечен,
Но чуда нет…
Увы, мой мир таков.

Под Новый год цветастые открытки
Напоминают: были ведь друзья!
Теперь мой друг в бокале – пьяный, жидкий,
В нём отраженье.
Разве это я?..

РЕВНОСТЬ
У ревности кинжалы так остры!
Японские клинки тупее будут.
Ничем не погасить её костры —
Сгораешь в них сильней, чем от простуды.

Ведь понимаешь: глупо ревновать!
Нет в этом проку, логики и счастья.
Но мелют, мелют душу жернова,
И сердце распадается на части.

От ревности никто не изобрёл
Ни пластырь, ни таблетку, ни микстуру.
Я б согласился даже на укол,
Чтоб укротить ревнивую натуру.

СЕМЬЯ
Жена выпекает медовый пирог,
А сын тяжелейший транслирует рок,
И некуда деться отцу.
У дочки свидание – вся в бигуди,
Бабуля с вязанием в кресле сидит,
Поправив очки на носу.

Ещё есть котёнок – пушистый бандит,
За пряжей живой неустанно следит
(Он тоже отчасти семья).
А муж на балконе – газета, табак,
Он думает: «Что в этом мире не так?..»
Увы, этот парень – не я.

ЛИПА
Старая надтреснутая липа
Во дворе, мне мнится, – испокон.
Жмёт тоска ночным болючим скрипом —
Взмолишься, не надобно икон.

Мшистый ствол из прошлого столетья
Что-то очень веское несёт.
Если б только был способен петь я,
Дерево вознёс бы до высот.

Эта липа – не одна лишь старость:
Вот настанут знойные деньки,
Аромат цветов её усталость
Снимет мановением руки.

Пчёлы в соты понесут богатство,
Кто-то посвятит ей пару строк…
Не сочти, господь, за святотатство:
Эта липа – летний мой пророк.

Не бывает жизнь длиною в вечность
Бесполезной. Дерево, скажи!
Отдавая, липа человечна ,
Просто так не стоило бы жить!

Пусть скрипит – когда-нибудь я высплюсь.
Некрасива? Каждому – своё.
Крону липы придавило высью,
Но равняюсь только на неё!

ОЧЕВИДНЫЕ ИСТИНЫ
Совсем не подвиг – топить котят.
Не грех проститься, когда прощён.
Весна настала – скворцы летят.
Сон бесконечный – совсем не сон…

Подобных истин я знаю тьму,
Зачем иначе читал взахлёб…
Пора настанет – с собой возьму
Багаж познаний – нескучно чтоб…

УТРЕННИЕ ГАЗЕТЫ
По утрам газеты нещадно врут,
И не важно, чай я пью или кофе.
Впрочем, вечером то же: невинный Брут,
Непорочной святости Мефистофель.

И зачем на пальцы слоить свинец,
Если ложь густа, как на тосте масло?
Из «утятины» голоден холодец,
Солнце правды скомкалось и погасло.

Почтальоны чтиво всё прут и прут.
На замок закрою почтовый ящик!
Потому что утром газеты врут,
Отрыгаясь прошлым и настоящим.

АЗИАТ
Человек с рождения глуп и груб,
Вряд ли это исправят гимназии.
Извините, но я однолюб:
Влюблён в Азию!

Там, в европах, конечно, блеск,
Ещё пуще жируют в америках,
Но я если во что-то влез —
Не вытащите! – до истерики!

Да, нет у нас экстази, редок экстаз,
Ночной клуб в селе не угоден нам.
Зато любим – как в последний раз! —
И мать, и жену, и Родину!

Азиатский пафос мой не махров,
Он – как первое слово – искренен.
Если надо, могу наломать я дров
И зажечь лишь глазами-искрами.