Евгений Журавлев - Моё кино. 24 кадра в секунду

Он без начала и конца :

Рожденье, жизнь, исход летальный

И холм с фамилией отца.

Фильм временами чёрно-белый,

А временами в цвете весь;

Фильм снят рукою неумелой,

Но каждому понятен здесь.

В кинотеатре свет погашен,

И у соседа черт лица

Не разглядеть. Он очень страшен :

Фильм без начала и конца.

Но ты глядишь его с восторгом,

И по щеке ползёт слеза.

Экран прямоугольным оком

Глядит нам зрителям в глаза.

Правдиво пьеса до конца.

И мы с тобой играли страстно

В любовь от первого лица.

Зал скуп был на аплодисменты,

И не играли мы на бис.

Хотя прекрасные моменты

Любви нам явно удались.

Старались, лезли мы из кожи,

Напрасны были все труды.

Слова любви забыли ложи,

Партера тёмные ряды.

А публика смотреть устала

Игру без крови и измен;

И сняли нас с репертуара,

Других поставили взамен.

И вот теперь уже другие

Бросают реплики, и зал

Глядит на их тела нагие,

В их равнодушные глаза.

Срывая голоса от крика,

Играют публике на бис

Не пьесы о любви великой,

А омерзительный стриптиз.

И не ругай холодной осени.

И в ноябре тебе «люблю»

Шептали те, кто в мае бросили.

Ты вспомни: я к тебе пришёл,

Мы встретились с тобою в августе.

Нам было очень хорошо,

Не помнили себя от радости.

Часы нам были не нужны

Ни кварцевые, ни песочные.

Без мужа – ты, я – без жены.

Встречались мы в часы полночные.

Прошу не верь календарю.

Всё это – глупости и шалости;

И холод в сердце январю

Ты не приписывай, пожалуйста.

В белом платье, в тумане фаты;

И надежды улыбка счастливая

Прибавляет тебе красоты.

Может, вздрогнешь ты ночью от ужаса

Рядом с тем, кого выбрала ты?

Может, вспомнишь ты тех, до замужества,

Никогда не даривших цветы?

Простыня как судьба твоя стелется

В эту ночь: ни морщин, ни пятна.

И тебе в твоё счастье не верится,

Как и в то, что ты будешь одна.

Ты в улыбке задумчивой, утренней

Скроешь всё от невежливых глаз.

И судьба твоя станет припудренной

И торжественно-лживой как ЗАГС.

И по комнате кружа,

В люстре он качнул подвески…

До сих пор они дрожат…

Со стола он скинул ворох

Мной написанных стихов.

Вымел головы, в которых

Много сора и грехов.

Дунул он, погасли свечи..

Стало в комнате темно..

Подарил нам чудный вечер,

Залетев шутя в окно.

Остудил в твоей тарелке

Перегретый мною суп.

Завершил свои проделки,

Чуть коснувшись влажных губ.

На тебе не тронул волос,

Освежил у нас постель;

И завыл от страсти, в голос,

Попадя в дверную щель.

Как листья, шли вдвоём бульваром.

Была ты также хороша.

Выходит, я любил недаром.

Дымила мокрая листва,

И листья нехотя горели.

Забыли мы все те слова,

Которые сказать хотели.

Шёл от тебя я в двух шагах,

Стараясь обувь не испачкать,

Вертелась у меня в ногах

Ты как домашняя собачка.

И рвали мы свои мечты

Как паутинки между веток.

Забыли оба, я и ты,

Поцеловаться напоследок.

Шёл бесконечный долгий дождь,

И капли лбами бились оземь;

И била наши губы дрожь

В холодную, сырую осень.

Стояли липы без одежд,

Наряд уже немодный сбросив,

Мы шли и не было надежд

У нас на солнечную осень.

Увидеть меня торопясь.

Дышала ты бурно и часто,

И грела тебя твоя страсть.

Тепло тебе было сначала,

Но вот постепенно мороз,

Чтоб сердце потише стучало,

Под лёгкую шубку заполз.

Сжимал я замёрзшие руки,

Стараясь в глаза не глядеть.

И пробуя больше от скуки,

Дыханием руки согреть.

Озноб ещё бил твоё тело,

Но стали теплее персты.

Дыхание руки согрело,

Но я к тебе сердцем остыл.

Согрел я холодные пальцы,

Но тронул мне душу мороз.

Держались мы близко как в танце,

А были давно уже врозь.

Она работала хлыстом,

Как много женщин было в цирке,

Любовным мучаясь постом.

Циркачка верила дрессуре,

И на до мной смеялся зал.

Как лев на собственной я шкуре

Все прелести кнута узнал.

Любовь хлыстом загнала в клетку.

Увидев взгляд из-под ресниц,

Я словно лев порвал кокетку

От головы до ягодиц.