Владимир Чуркин - Наболевшее. Стихотворения. Поэмы

А Беслан как по сердцу нарез —
Деток сбили в кучу, как овец…
Обращаю я к Аллаху и Христу
Безответную, напрасную мольбу:

«Деток малых то зачем под нож?
Неужель на небе та же ложь?
Ненависти, злобы и коварства
И не Рая – адово то царство?

Боже, знаешь ты, что мой протест —
Пред закланьем – блеянье овец.
Ни к чему Курбан-байрам и Рамадан,
Если грохнет вновь Норд-Ост или Беслан.

Не Беслан, Буденновск, так Каспийск,
Счет мы потеряли тех убийств.
Люди гибли – дети, старики —
От разрыва сердца и тоски.
Матери молили о пощаде.
Дети… Лучше помолчу; не надо…

Люди те же, что во все века.
Прямо скажем – жизнь их нелегка:
Пьют, гуляют, ловят миг удачи,
Слепнут, глохнут, умирают, плачут.

Но не эта все ж страшна беда:
Примириться трудно нам, когда
Люди, злобою яря свой гнев,
Крови жаждут, как голодный зверь.

Что там зверь, – насытившись, он спит
Сутками под кущами ракит.
Люди ж с брюхом полным до отвала
Жгут и убивают – все им мало.

Русь, Россия – матушка земля,
Что ж так тяжела судьба твоя?
Сердце переполнено любовью,
Ненавистью, злобою и кровью.

Знать, оно одно и виновато,
Что мы губим своего же брата.
И, отсчитывая счет побед,
Тянем за собой кровавый след.

Тщетны упованья на мораль
У того, кто превратился в тварь.
Хуже твари. Посмотри вокруг:
Мир распят, растерзан в прах и пух.

Я себя вымучивать не стану —
Все, как на ладони, пред глазами:
Вспышка, грохот, крик детей.… Как больно!
Жаворонка песню слышу в поле.

Не прячась, открыто,
Бояре царя
Кусали, как гниды,
Как вошь и как тля.

О, Фрейд благоверный
Скажи, что почем?
Какой шаг неверный
Клеймит палачом?

Но если тираном
Зовем мы Ивана.
Хоть поздно, хоть рано
Без лжи и обмана
Решимся и скажем,
Кто лучше, кто гаже:
Народ или царь? —
Сегодня и встарь.

Не будем бояться
Вопросов таких.
С политикой знаться
Себя лишь губить.
Да, очень опасно,
Но жизнь вся заразна.

С апломбом уместным
Начнем разговор.
И пусть будет честным,
Открытым наш спор.

Без крови хоть миг
Прожит на земле?
И кто, что достиг
В грехе и во зле?

Народы, как тучи,
Волна за волной,
Как горы, все круче,
Бросалися в бой.

Где совесть, где милость?
Где честность? Порок,
Ну чтоб ни случилось,
Пороку – все впрок.

Придуманы мифы.
Как лживы они:
Мол, мы не Сизифы,
Деревья – не пни.

Исчезли народы,
Следа не оставив.
Века прошли, годы
В сраженьях кровавых.

Бессильна душа:
Материя грубо,
Как ржа, не спеша,
Сожрет наши судьбы.

Что Сталин? Что Ленин?
Что Грозный? Что Петр?
Не их ли злой гений
Вскормил наш народ?

Как высятся гордо
Верхушки дерев,
В красе непокорной
Вокруг всех презрев.

Но кто-то и где-то
Уж плавит металл.
И вот по деревьям
Топор застучал.

Где гордость? Где спесь
Дерев непокорных?
Топорная честь
Врубилась им в горло.

Топор – он палач?
А жертвы – деревья?
Не знаю, хоть плачь,
Что ложь, а что верно.

Тревоги и беды
Ушли на задворки.
А нам за ответы
Пора ставить двойки.

За спесь и за гонор,
За курячий ум,
Ничтожных и вздорных
Тех горестных дум.

Но вижу воочью:
Заря занялась,
И день вслед за ночью
Явился в свой час.

Иного не нужно.
Спасибо Ему!
Помолимся дружно.
А знать, что к чему —
Умножить печали.
Конец. – Все сначала.

Я читаю сказки наши:
Жил наш предок вкривь и вкось.
Сам себя, дурак, дурачил.
В доме был своем как гость.

Он в рубахе пузыристой,
Кушаком обвязан он,
Больно на язык речистый,
То в лаптях, то босиком.

Морда – то ли медный таз,
То ли крендель заварной,
С прищуром, с хитринкой глаз,
То ли черт, то ль бог земной.

Ну а шутки – прибаутки
У него как молотьба.
Виртуальные сплошь утки
Вылетают изо рта.

Подбоченясь, топнет ножкой
(К черту всяку осторожность),
Крякнет, уточкой пойдет,
Иль вприсядку – на народ;
То юлой, наоборот,
Закружит как вихрь, как черт.
А закончит истуканом.
Все реально – без обмана.