Светлана Машевич - Я колдую белый свет

Что взять с собой? Здесь все мои года,
Флакон духов и шляпная картонка.
Мне слаще мёда слово навсегда!
А никогда … – ведь это слишком долго.

Укрылось солнце тучею, остыть
Боясь. Куст трепетал стоустый.
В такой вот день мне был дарован ты
Наградою за все безумства.

Прощай, мой друг. Прошу ещё… Вот только
Чего бы мне ещё желать?
И было ливня столько, сколько
Один лишь он умел послать.

Тогда сам бог дождя пролился на жару,
На раскалённый камень подо мною.
И если я когда-нибудь умру,
Пусть не забуду этот день с тобою,
Как воздух плыл кругом, и как рекой
Гудели лужи в люках водосточных;
Как ветер распахнул рукой балкон
В небесной горнице, и с голубиной почтой
Пришло письмо: «Люблю навеки точка».

И грады сыпались в ладони целиком,
И золотой песок в часах песочных.

Как руки, ветки тянутся ко мне,
Лица коснутся, обнимают плечи.
Иду тропинкою, как в сладком сне,
В том самом сне, в котором ты навстречу

Бежишь, смеясь, летишь и близко ты,
Кружится куст, наломанный у дома, —
Дурман знакомый, белые цветы…
Любой дурман мне кажется знакомым.

Дрожит сплетённая для мошек паутина,
И близится загаданный мне год,
Как лапы елей, аромат жасмина
И ласточки стремительный полёт.

Мы страшный перешли рубеж —
И веры нет пока, что живы
И вместе что.
Нет клятвы лживей,
Чем клятва жизнью.

Ветер свеж
И голову назад относит,
Но не перевернуть главы.
Давай у Господа попросим
Немного солнца
и травы,
Благоухающей дурманом сладким
Того желанного навеки сада,
И тот покой, какой
доступен смертным.

…И окна взгляд бросают незаметный
На нас с тобой, ещё идущих рядом.

Ещё тепло, но день счастливый каждый
Уже прожит, уже отсчитан мной.
Разбита гладь свинцовая одной
Рукой неосторожною, и важный
Паук ведёт хозяйский смотр сетям,
И дождь холодный листья окропил
Перед паденьем долгим, и сентябрь
Не на ногу, а просто наступил.

Стемнело очень рано почему-то,
И ничего не видно из-за туч.
Но вот сверкнул, сверкнул во тьме кому-то
Последний солнечный, последний луч.

Он осветил тебя, но не заметил,
Что корчится неладное с тобой.
По небу чёрному летит холодный ветер
В прозрачной – призрачной – накидке голубой.

…И нет уже ни правых, ни виновных.
Уже темнеет рано.
Звёзд и тех
Не видно в небесах, таких покойных,
Что неприличен даже вздох во сне.

А утром – чай, на травах заварённый.
Потом – морозный воздух, белый снег…
Как небеса, ты вечный и спокойный.
И нет вины.
И невиновных нет.

А ведь на улице зима
И снегу, снегу – по колено.
Какое счастье из окна
Глядеть и наслаждаться пленом
Жилища ветхого и рук,
Скрещённых на груди холодной.
Превыше всех щедрот и мук
Есть упоенье – быть свободной.
Быть ро вней – ветру; снегом белым
На землю падать. Из окна
Глядеть и наслаждаться пленом
Сугробов, выросших с дома.

Последний солнца луч скользнул на столик,
На мандарины в яркой кожуре —
Всё жертвы ждал. Страданий ждал и боли.
Но рассиялись звёзды во дворе.

А боги, даже мёртвые, тиранят
Ослушницу, и нестерпим их дар.
И радужной свивается спиралью
От зелья сонного тревожный влажный пар.

Она уже не улыбнётся. Свиток —
Весь перечень обид – в руке её.
А у меня свои богатства свиты
Из паутины дней. И в сундуке моём

Накоплены мильоны оправданий —
Всё кесарю добро. Но что с того,
Когда предстанет высеченным в камне
Предначертаний зыбких торжество.

Марионеточный и звонкий,
Ты, голос, невесомым стал.
И балаганные постройки
Холодный ветер разметал.