Александр Криштапович - Русский паровоз

Илья Муромец пошевелился…
Илья Муромец двинул рукой…
«Ты чего разгулялась, блудница?!, —
слышу голос его громовой:
«Ужо встану! Приду на подмогу
я сегодняшним богатырям!
Вместе с ними помолимся Богу.
Будет вам по делам «Аз воздам!»
Ишь чего захотела, блудница!
Извести захотела народ.
Ты, Петро, лучше б Богу молился!
Не спеши расширять огород!
Не тобою кроились границы.
Ты, похоже, не наших кровей.
Я то вижу какая ты птица:
ты разбойник, Петро, соловей!
Ну готовься разбойничек к битве!
Всё попомню тебе наперёд!»
…В исповеданье чистом, в молитве —
Илья Муромец с ложа встаёт!

Про блокаду сказать пора…
Да зайти, вот, с какого боку?
Тем, кто вкусно поел с утра,
говорить, вроде, мало проку.
Ну, давайте, поступим так:
мы с утра не едим ни крошки…
Вот… в желудке свербит червяк,
но в обед – лишь пустые ложки.
Ждём до вечера… В голове:
блюда, кушанья – аж летают!
Вот, котлета, нет, лучше две.
Ну, а лучше не две – а стая!
Открываем изящно рот:
червячка заморить немного.
Тут – сирена! Как заорёт!
Ой, воздушная, всем тревога!
Быстро, быстро бежим в подвал.
И не плач, что пустое брюхо!
Там – снаряды, огонь и шквал!
Ну, а здесь, хоть мороз – но сухо.
Продрожишь до утра – отбой!
Выходи, выходи до дому!
Ну, а дом-то разбомблен твой…
А ты что?! Хотел по-другому?!
Погружайся-ка, друг, в предмет!
Вот когда закричишь: «Не надо!», —
вот тогда ты поймёшь, студент,
чем была для людей блокада!
…Это маленький эпизод.
День один, 900 – блокада!
И представь, как велик НАРОД
от Камчатки до Ленинграда!

Киев – город маленький,
маленький как грош:
в солнце бросишь валенок —
на луне найдёшь.
Знает всяк: до Киева
доведёт язык.
Русский, русский именно!
Без него кирдык!
Князь, хоть Красно – Солнышко,
хоть любой другой,
знал: Россия – зёрнышко,
даст росток весной.
Вербочкой распустится,
глянет солнцем в сад.
Что нам грязь-распутица,
всё пойдёт на лад!
Но сегодня чучело
на престол взошло:
свой народ измучало,
сеет, сеет зло!
Но забыло чучело:
рядышком Илья!
У Илюши рученька
ох, как тяжела!
От Донбасса тученьки
по небу идут.
Ох, сомкнутся рученьки!
Ох, свершится суд!
Киев – город маленький,
маленький как грош:
в солнце бросишь валенок —
на луне найдёшь.

Есть живопись, о ней
никто не скажет: «Клёво!»
Как лестница, она
на Небо нас ведёт.
В ней каждый штрих – волна,
Божественное слово,
и ядрышко внутри,
и сладкий, сладкий мёд.
С молитвой и постом
за дело принимались,
чтоб из глубин извлечь
и к нам приблизить Свет.
И облики Святых
под кистью проявлялись,
а чёрный фигурант
зачисливался в «нет!».
Иконописцев свет,
он к нам идёт поныне!
В нём Духа торжество,
в нём Бог и Благодать!
Искусство – не порхать,
искусство – жить в Святыне,
служить Святыне той,
и с ней – не умирать!

За Двуглавого Орла
да за Троицу Святую
золотые купола
произносят: «Аллилуйя!»
Венценосная Семья
крестный ход свой совершает…
Птичье пенье у ручья
грозных бед не предвещает…
…Стрелки сдвинулись в душе!
И пошёл раздор в народе!
Ну, а кто был в шалаше, —
ни при чём и «гений» вроде!
Не вернуть тот, прежний, мир!
Что теперь валить на брата!
Звать Орла на новый пир!
И креститься троекратно!
Сверим стрелки на часах
чтобы вновь не ошибиться!
На сегодняшних полях
каждый должен потрудиться!
За Двуглавого Орла
да за Троицу Святую
от заката до светла
хватит хвастаться впустую!
Сверим стрелки на часах!
Начинается работа!
И Орёл, и Дух в веках, —
это всё нам для полёта!

Либералы живут на гранты.
Из-за моря идёт платёж.
Россиянам же – бьют куранты:
«День прошёл, спать ложись, хорош!»
Либералы – всегда в засаде:
укусил – отбежал за щит.
Ну, а русский – всегда в осаде:
виноватый, что не убит.
Либералы – обед варганят…
Так накормят – у всех понос.
А потом же – опять на Ваню!
«Это он!» – настрочат донос.
Но – одно никогда не смогут
либералы! Вот их беда!
Посмотреть прямо в очи Богу!
Ну, а русский – готов всегда!