Номер страницы, на которой оно размещено, – выбор папы.
«Знать Весна нынче толстая, шумная…»
Знать Весна нынче толстая, шумная,
Ждёт парадов, да пышных торжеств,
От Зимы оторвала позёмку и,
Забросила в мартовский лес!
Взледенела Зима, да отправила,
Псов-морозов на поиск Весны,
А Весна будто с Летом растаяла,
И не видно весеньи следы!
Вьюжный чан колдовскою наукою,
Раскрутила старуха-Зима,
Шепчет чары, чтоб адскими муками,
Сгибла в черной чащобе Весна!
Псы вернулись нежданно-негаданно,
Лижут руки старухи, лицо,
Нет оскала и вид слишком радостный,
И похожи скорей на щенков.
Зеркалёд пуще прежнего светится,
Отраженьем пугая, жужжит,
Что-то странное в воздухе мечется,
И лицо закрывая кружит.
Вдруг, мгновение, стихло жужжание,
Что за образ знакомый такой,
По седому-седому преданию,
Обернулась старуха Весной.
Нрав морозный пропал и рассеялся,
И являя своё волшебство,
Чтобы каждый на чудо надеялся,
Закрутила Весна торжество!
«Поверь мне, через сто лет всё изменится…»
Поверь мне, через сто лет всё изменится,
Поэты современные уйдут,
Лишь море, по-старинке, будет пенится,
И солнце подниматься по-утру.
Из массы выйдут новые писатели,
Фантасты чьих-то будущих побед,
И где-нибудь, когда-нибудь искатели,
Поставят мою книгу под обед.
Прольётся суп из тонкого контейнера,
Страницы склеит липкая еда,
И кажется, что люди не оценят,
Поэта и писателя труда!
Наступит ночь и кончится горючее,
Крадётся дикий зверь сквозь темноту,
Как что-то очень злое и колючее,
Затопчет в грязь искателей мечту!
Вдруг вспомнит кто-то, что осталась спичка,
Последняя в измятом коробке,
И чиркнув быстро, запалит страничку,
Но встал огонь на авторской строке.
Как поступить, когда опасность рядом,
Висит чужая жизнь на волоске,
И зверь молчит, поймав добычу взглядом,
И затаился, целясь при броске.
Гори огнем страница за страницей,
Спасай людей от доли роковой,
Раз книжица сумела пригодится,
Знать прав когда-то был издатель мой!
«Светлый лик луны печальной…»
Светлый лик луны печальной,
Скрыт колодцем темных туч.
Образ яркий, триумфальный,
Ко спасенью тянет луч.
Будто стражи преисподней,
Держат цепи бытия,
Мне казалось, что сегодня,
В тех цепях останусь я!
Где-то лес скрипит как ворот,
Давит страхом лязг цепи,
На колодце черный ворон,
В ожидании сидит.
Ветер вдруг поднялся с юга,
Гонит тучи пастухом,
Став спасителем и другом,
Ворон крикнул петухом.
Тьма исчезла в одночасье,
Льётся радость серебром,
И моё земное счастье,
Бьётся жизненным ключом!
«Купол неба голубой наполняя глубиной…»
Купол неба голубой наполняя глубиной,
Солнце Землю обошло.
Унеся ночной покой, разгоревшейся зарёй,
Солнце яркое взошло.
Южный выключили крест, звезды выключили блеск,
Мгла отхлынула волной,
Растревожив тёмный лес, стая утренних чудес,
Нас накрыла с головой.
По нетронутым местам, разлетелся птичий гам,
Набирая высоту,
По диковинным садам, по немыслимым лугам,
Созерцая красоту.
Всё бы бросить и забыть, крылья лёгкие купить,
Да отправиться в полёт,
Там где сказка может быть, в прялке шёлковую нить,
Для меня свою ведёт.
Солнца выкатился круг, что ж ты медлишь, милый друг,
Крылья расправляй, летим,
Мы увидим мир вокруг, прочь боязни и испуг,
Всё открыто нам двоим.
***
С огромным уважением и благодарностью за творчество
Михаилу Юрьевичу Лермонтову (1814—1841)
Ночевала тучка золотая,
На груди утёса-великана,
Утром в путь она умчалась рано,
По лазури весело играя.
Белый лик, озлаченный рассветом,
Будто ангел, улыбнулся круче,
А быть может, улыбнулся случай,
В тот же миг растаявший от ветра.
Каменея в злобе от бессилья,
Старый пик забыл про сон и отдых,
И душа зовёт его на подвиг,
Сожалея, что у гор нет крыльев.
Много дней прошло с той самой встречи,
Но не предал пик любовь забвенью,
Сам себе создав землятресенье,
Он погиб в осколках в тот же вечер.
Читать дальше