Фэн Янь-сы - Солнечной весной. В переводах Алёны Алексеевой

Слива цветет, миллионы цветов
лепестками наполнили сад,
Чувства былые сильнее стократ,
Снегу подобны,
по ветру слетая, кружат…
Музыка с пеньем звучали всю ночь,
затихли, беспечно-легки,
Хмель миновал, но осталась во мне
тьма беспредельной тоски.

С башни смотрю на весенние горы,
но холодом веют ветра,
Гуси домой улетели вчера,
Только окрест
тумана полны вечера.
Странника не разглядеть на пути,
недолго стою у перил,
Всюду тоскую, шелк о вый платок
слезы, наверное, скрыл.

Кто говорит, что досужие чувства
надо избыть уж давно…
Только весна наступает опять,
И возвращаются
грусть и печаль все равно.
Даже цветенье еще не начнется,
день ото дня пью вино,
В зеркале вижу лицо свое, прежде
румяное, – истощено.

На берегу разрастаются травы,
ива стоит на юру,
Только тоска настигает опять,
Так год за годом,
зачем это – не разберу.
Здесь, на мосту, в одиночестве встану,
взлетят рукава на ветру,
Месяц над рощей взойдет молодой…
Вернусь ли домой я к утру.

Листья банана в саду истрепал
осеннего ветра порыв,
Озеро зыбкою рябью покрыв,
Дождь исхлестал
лотосов редких залив.
Запах травы ароматной вокруг,
у лестницы песня сверчка,
Только сирени одной расскажу,
как безысходна тоска.

Взор обращая на запад, стою,
смотрю на луну до утра,
Дикому гусю вернуться пора,
Дудки бамбуковой
слышится плач со двора.
Радость минувшая вспомнится мне,
в печали останусь немой,
С горной заставы далекой теперь
не скоро вернешься домой.

Холодная осень, прозрачные дни…
и слезы одна за другой,
На тонкой циновке застынув слегка,
Бессонно верчусь
с боку на бок, утратив покой.
Еще не развеялся хмель от вина,
с постели встаю в темноте,
Как шелк отбеленный светлеет луна,
а небо подобно воде.

У лестницы западный ветер свистит,
кузнечик стрекочет-поет,
Качаются ветви деревьев в саду,
Задумавшись, долго
стою у закрытых ворот…
И горько жалею о чувстве былом,
как были мы вместе с тобой,
Всю ночь до утра вспоминаю потом,
и полнится сердце тоской.

Боле не видно нефритовых трав,
в инее в глуби двора,
Листья увяли, едва шелестят,
Грустно, досадно:
цветенья минула пора.
Горько, напрасно за годом год
осень пытаюсь сдержать,
Смутная, словно во сне, пустота
сердце терзает опять.

Долго смотрю у пруда на закат,
солнца косые лучи…
Горы вдали за оградой видны,
Там млечный путь
тускло мерцает в ночи.
С музыкой, танцами, вспомнились вдруг,
встречи былые с тобой…
Слезы не в силах сдержать, до утра
плачу, утратив покой.

Исчезли вдали облака без следа,
куда улетели они?
Уехал, забыл, и вернется ль сюда,
Не знает, что скоро
минуют весенние дни?
А сотни и тысячи трав и цветов
распускаются день ото дня,
Кто скажет, под деревом в чьем же дворе
теперь привязал он коня?

На башне, одна, говорю, глядя вдаль,
и слезы текут по щекам,
Две ласточки с юга вернулись сюда,
Спрошу их: его
по дороге не видели там?
Весенняя грусть, словно ивовый пух,
кружится в смятенье потерь,
И даже во сне мне не свидеться с ним,
все думаю, где он теперь.

Светлеется иней на гребне стены,
пора холодам отступать,
Клепсидра дворцовая меряет ночь,
Рассеется хмель,
страданья вернутся опять.
Минует весенняя страсть в одночасье,
вернется, извечна, тоска.
И горькие слезы смывают румяна,
и мокнут одежды шелка…

Летит по-над берегом ивовый пух,
Ханьши 1 1 праздник Холодной Пищи, когда три дня по обычаю в домах не разжигали огонь; связан с днем Поминовения Предков, отмечается в апреле. уж наступит вот-вот,
Дорога далекая путника ждет,
Исчез он вдали,
и весточки мне не пришлет.
Резные карнизы на башне высокой,
туманная дымка в горах,
И ветер весенний весь день овевает
в прическе цветы на висках.