Алексей Волков - Бесконечно длинные мгновенья

Печальные, скромные, тихие, нежные
Глаза юной девушки смотрят мне вслед.
Глаза, словно запах лесного подснежника,
Кричат, что весна и зимы больше нет.
Я чувствую силы, я чувствую заревность
Вчерашних печалей, сомнений и бед.
Печальные, скромные, милые, дальние
Глаза юной девушки видят рассвет…

Мне Крым запомнился на теле
Коричневой, морской прохладой.
Как миг, летели дни, недели,
А сердце было солнцу радо.
Шершавой бусинкой смотрели
Глаза напуганные чаек,
И уходил под волны берег
В вечернем аромате чая.
Поросшие кудрявым с плешью,
В лазури утопали горы.
В душе моей рождалась вечность,
Минуты превращая в годы.

Вчерашней осени пожар
Залит сегодня снежной пеной.
Но нам его немного жаль —
Он был таким проникновенным!
Огонь из листьев долго тлел,
Лимонной охрой долго охал,
Но так понять и не сумел,
Что всё находится под Богом.
Всё изменилось в ноябре:
Покинут стан, очаг затушен.
А осень мчит кабриолет
Теперь уж только в наших душах.
Но неуклюжая зима
Ночной победою довольна:
Теперь надолго царство сна
Подавит рвение и волю…

Не тревожьтесь – всё случится,
Что-то ждёт нас впереди.
Не исчезнут в бездне лица,
Не сгорит огонь в груди.
Просто жизнью наслаждайтесь
И стремитесь к высоте.
Ну а где-то мы уж в глянце
На граните и кресте.

По лету мы мчимся вспять
В троллейбусе хмурым утром,
Чтоб небом весенним опять
Дышать, укутавшись в куртки;
Чтоб лопнули почки ольхи
И сосны свежестью били,
И нежность касанья руки
На коже мурашками стыла.
И было бы чисто в душе,
И были б прозрачными взгляды.
Троллейбус нас мчит по шоссе
Сквозь утро – назад, к звездопаду…

Шероховатый приступ юга
В сосудах, жилах и душе
Возник из вин, подобно вьюге,
Пробившей лазы в шалаше.
И, заболев в тяжёлой форме
Недугом крымским навсегда,
Стремлюсь лечиться летним штормом
И взглядом вечным в никуда.
Туда, где небо слилось с гладью,
Где прошлое пришло простыть,
Спустился с гор и бросил кладь я,
Чтоб камнем на песке застыть.

Мороз заставил в декабре
Всех завернуться в тёплый кокон,
Весенний луг запечатлев
В глазах потухших на ночь окон…
И нам приятно и тепло
Картиной этой наслаждаться,
И трогать мёрзлое стекло,
Чтоб видеть мир в оправе пальцев…

Воспоминания той любви
До глубины души тревожат,
То льдом – в сосуды, по крови,
То дрожью пробегут по коже.
За многоликостью стоит
Один и тот же верный образ,
В переживаниях зашит
Архив событий – вместе, порознь.
И каждый день наносит штрих
На полотно, что было белым…
Аллея обнажённых пихт,
И я шагаю, цвета мела.
Вот дом, окно – я вижу свет,
Подъезд таинственно мерцает…
Звонок, порог – барьеров нет,
И в прошлом я навеки таю.

Вечереет… Устало и суетно,
По промозглому, ломкому насту,
Продираются люди сквозь будни —
Оказаться в объятиях праздника.
Продавщица, с глазами корейскими,
Сыплет сдачу в ладошки озябшие,
Её сердце втайне надеется
На хорошее и настоящее.
Заколдованы улицы транспортом,
Перекрёстки разбудоражены.
Город ждёт исцеленья лекарством
И томим новогоднею жаждою…

Запоздала весна, разрублена
Вдоль просевшего серого наста
Полноводными, тёмными струями
На неравные, ломкие части.
И на каждой леса разбросаны
С чуть припухшими, сонными веками.
Не умыты и не расчёсаны
До дождей проливных с ветрами.
Переводят часы водители
В бесконечных простоях на улочках,
Одевают детей родители
В разноцветных и пёстрых курочек.
Дышит небо неистовой свежестью,
Затыкаешь уши от щебета,
Межсезонье томимо надеждою,
Что всё будет – и будет трепетно…

Не спит осенняя Таруса,
Хоть утром ранним так темно.
Ока перегибает русло
И город будит заодно.
На улице совсем пустынно,
Но всё живет, всё дышит здесь:
Холмы – друзья подруг-тропинок
И церкви золотистый крест;
Оврагов складки разбежались,
Пробороздив тумана лоб,
Дома, нахохлившись, прижались
На высоте с фонарный столб;
Листвою припорошен берег,
И лодки на цепи стоят…
Здесь каждый штрих до боли верен
И радует усталый взгляд.