Данил Рудой - Оттенок ультрамарина. Стихи о любви и жизни. Современная русская поэзия

А суд на небесах нам в души взглянет строго,
Почешет светлый нимб, читая приговор,
И мы пройдем свою последнюю дорогу —
До запертых замком тяжёлых райских створ.

И сам апостол Петр, подрезав крылья наши,
В напутствие прочтёт талмуд святых речей,
Что рай совсем не так, как чёрт малюет, страшен,
И навсегда простится грохотом ключей.

И смело ступим мы в обитель жизни райской,
И с песней заживём среди его чертог;
И, возлежа в тени березы вечномайской,
Сумеем подвести свой жизненный итог.

Мол, жили хорошо и жили не напрасно, —
Не грех и небеса вдохнуть в седую грудь!
Но мысль стучит в висках, стучит до боли страстно:
Дай Бог и остальным пройти наш трудный путь.

Целый мир – вот он рядом с тобою,
Ты живёшь среди мира химер.
Он исполнит желанье любое,
Его щедрость – мерило без мер.
Избавленье дарует он душам
От ненужных, бессмысленных дум,
Тех, чей смысл – только зыбкая суша,
Лишь пустой и навязчивый шум.
Для чего тебе думать? Не надо!
Все, кто думал, в забвенье ушли.
Их, философов мудрое стадо,
Ни в аду, ни в раю не нашли.

Мы можем льстить себе угодливо
Уменьем жить в своей реальности,
Что беспрестанно и уродливо
Малюет нам свои банальности.
А можем в омут неизведанный
Нырнуть на самой полной скорости,
Чтоб разум, наш помощник преданный,
Поджарил нас на дури хворосте.
Конечно, мы – народ решительный,
И на ноге короткой с Вечностью,
А потому за разрушительный
Сценарий каждою конечностью
Проголосуем, без сомнения,
Чтоб в жизнь свою добавить специи
И испытать на прочность мнения,
Что бытовали в Древней Греции.

Мы прём маршрутом укороченным,
Глотая капсулу познания,
И вниз по лезвиям заточенным
Скользим к истокам мироздания.
И мимо нас с момента вскрытия
Летят мудрёным заклинанием
Всё те же самые события
С чуть-чуть иным их пониманием.

Друг друга приметив в толпе,
Два друга от встречи до гроба
Сошлись на отвесной тропе,
Которую жаждали оба.

Из снов и фантазий своих
Соткали они одеяло;
Три тысячи миль на двоих
Им преодолеть предстояло.

Одиннадцать суток подряд,
Не чувствуя страха и боли,
Они наркотический яд
Курили, глотали, кололи.

И было им не до забав —
Они забавляться не смели.
Пред ними небесный устав
Поставил конкретные цели:

Дойти, доползти до конца
Пустынной и тёмной аллеи
Пытались по воле Творца
Потомки погибшей Помпеи,

Последние из Могикан,
Два пасынка падшей вселенной,
Скрутившейся в алчный аркан
И ставшей конечной и тленной.
Они доходили до дна,
Чтоб в лучшее вера окрепла,
Но замков воздушных страна
Осыпалась горсткою пепла.

Насупился космос, как гриф,
И мимо мелькнула комета,
Всего лишь на миг подарив
Осколки разбитого света.

В удушливой сумрачной мгле,
Обители злых безобразий,
Застряли они на игле
Своих философских фантазий.

Сорваться, сойти, соскочить
Они оказались не в силах…
Так лопнула тонкая нить,
И кровь заморозилась в жилах.

Я перепил и почти что спал,
Но, отгоняя свой идефикс,
Я доворочался и попал
В ладью, плывущую через Стикс.
От шпилей мачт и по самый трюм
Здесь вонь такая, что хоть вопи.
Старик Харон как всегда угрюм,
И Цербер головы рвёт с цепи.

Ладья беззвучно скользит вперёд,
А рядом с бортом плывёт кровать;
Меня кошмарит и адски прёт,
Но всем вокруг на меня плевать.

У всех вокруг достаёт своих
Напрягов, трудностей и проблем:
Будь ты при теле как леший лих,
Здесь ощущаешь себя никем.

Я вижу кладбище вдалеке
И слышу шёпот сырых могил —
Я постепенно вхожу в пике
И очень быстро лишаюсь сил.

Меня срывает в жестокий крен,
И сломан мыслей моих штурвал.
Вокруг – терзающий вой сирен,
А за кормою – девятый вал.

Секунды медленно прочь текут,
Как тёмной ночью в мороз без муз;
Я жду, когда нас доволокут
И отоварят, как мёртвый груз.