Пётр Королёв - Стихи. Рассказы. Мужские портреты 1—7

Часть вторая.
Улюлюкающие не запамятовали.

Золотые на осеннем не торопясь плывут,
С разноцветным и пышным шагаем по серому.
Пузырчатые, журча, бегут,
Оранжевые закручивая весело.
И гомонят вовсю серебряно
Летящие, сидящие и плавающие,
И играет звенящий степенно
На колыхающихся.
Тук-тук, тук-тук:
Мятежно вспыхнет.
Сокровенные к простой ведут,
Кажется, сейчас и скрипнет…
Озорные искрятся на розовых,
Взъерошено-причёсанные,
Волнительно отстукивают новые
Скрипяще-лакированные.
Настал желанный – входим уверенно.
Просторные. Чистый блестит, ещё не затёрт.
Вздымает торжественно к белому
Ворвавшийся в раскрытую и глухо орёт.
Поднимаемся в праздничный,
Встречаемся с новым:
Чуткая, приветливая,
С интригующим и скромным.
Сидя, спокойно бегаем,
Шумно послушно глядим,
Смешно наперебой серьёзничаем.
Ждём. Дышим. Молчим…
Пролетело. Отпраздновали. Учимся.
Листопадило скучно, заснегопадило бодро.
Изгибать кукарекать замучились,
Но шнуровать наковырялись неплохо.
Необратимо течёт. В никогда не тающую,
Протоптавшись, зароняем.
СПАСИБО! – когда-нибудь сверху на бесцветном начертаем,
Освежив румяное сияющей.

Ты помнишь?..
Тихий вагон,
Зелёная сталь,
Забрал он тебя
В туманную даль.
Поймав ветра,
Поклонившись грозам,
Ты забыла себя
В грёзах о розе…
На озере Ханка
Не было льда,
Лишь шёпот проталин:
«Куда ты, куда?»
Как будто не знали,
Но понимали,
Что потеряли,
Не обретя.
И волны Амура
Несли твою шаль
Туда, где угрюмый
С сумой ожидал…
Первый дом.
В Наталино – май.
Услышанный стон,
Прошу, сохраняй.
Так стонали колосья
От тяжести рос —
Благословляли
Каждый раз
На покос.
Но грызёт кисея,
Словно змея,
Вагона окно.
Всё решено.
Всё решено…
Дом номер два.
Мосты через пруд
Приглашали туда,
Где, возможно, не ждут.
Бледные пальцы
Освобождались.
Из колкого стука
Числа рождались.
Но вот кисея
Вприсядку пошла —
Эх, Ленинград!
Ухожу в никуда…
Гром —
Твоя сокровенная воля.
Третий дом —
Крайний Север и море.
Руки твои
Реки несли,
За штормом
Скрывали остров нужды.
Вечное лето
Оказалось невечным —
Убил его призрак
Вагонный, беспечный.
Рельсы трещали.
Холод? Отнюдь.
Это пески
Обозначали твой путь.
Магадана пески,
Вы не видны,
То злы, то добры,
Но всегда – только вы.
Как наяву:
В барханах проспект.
Я иду и иду,
И плач – за мной вслед.
Только спрячется, бедный,
За колючки кустов,
Как срывается с воем,
Раненый вновь…
Молю, пусть оставят
Сердце морозы.
Пусть смоются ливнем
Прошлые слёзы:
«Не ругайте меня, не браните,
Что обрезала я косы».

Край ты мой, родимый край!
Здесь всё обилием природы дышит,
Ветер вольную траву колышет,
Льются реки чище серебра.
Чист и тих, и ясен свод небес.
Средь гор по тундре – стада пасущихся оленей.
Утром, когда роса отбрасывает тени,
Звонко льётся птичьих стай распев,
И колокольный звон, и херувимы
В божий дом зовут всех с миром.
Край ты мой, родимый край!
Помнишь, как одет был в тёмные одежды?
И много, где пролито крови, где потеряны надежды…
Вставай скорей! Вставай! Вставай!
Будь твёрдым как камень, что не сточит вода,
Будь богатым и щедрым людскими сердцами.
Известная с детства родная стезя,
Прошу, проведи нас в те самые дали.

В тихую воду – тихие вёсла.
Кругом изумруды листвы.
Отражают глаза несвятые
Лазури святой огоньки.
Полноводный ручей обнимает,
Холодит, согревает, поёт…
Куда же он увлекает?
Домой, где невеста живёт.
Пасхи настала ночь первая.
Над домом, где купол с крестом,
Мерцала звёздочка чудная,
Когда я с поклоном вошёл.
Хозяйка встретила радостно,
Обняла, всем сердцем любя.
Мудра, чиста, добродетельна
Невестушка Вера моя.
На высоком престоле сияющем
Архангел сидел, и рука
На меч опиралась пылающий.
И верба произросла
Там, где было начало клинка.
Тотчас упал на колени я,
Но Он меня поднял, сказав:
«Восстал из праха Сын Божий,
Смертию смерть поправ!»
Трёхсвечник под звонкие трели
Бережно Он передал,
Чтоб крестным знамением двери
Открытые я осенял.
И гром раздался вскоре!
Вход освятился крестом
Трижды. В то же мгновение
Ночь сменилась днём.
Ангелы света трубили.
Хлынул в церковь народ.
Христос воскресе из мёртвых! —
Слышу, как сердце поёт.