Елена Ликанова - Сотворение мира

Лёлику Ивановичу Ку…
Зачем Вы любите швею,
Зачем её боготворите?
И про звезду, и про змею
Зачем Вы с нею говорите?
Зачем Вы гоните меня?
Зачем Вы от меня бежите?
Я не швея, я не змея,
Мой безмятежный небожитель…
Зачем Вы любите швею,
Зачем целуете ей шею?
Я от страданий хорошею,
А Вы… Вы любите швею.

Ну чем я сердцу не отрада? —
Умом светла, свежа, как цитрус,
Но Вам, увы, меня не надо, —
Я мысли этой не противлюсь,
Вас увлекла принцесса цирка —
Какая странная причуда! —
Язвительна, пряма, как циркуль,
По виду сущая зануда.
Но блеск металла – Ваша слабость,
Вы весь в плену железной леди,
В лице меняетесь, как лакмус,
Своей удивлены победе.
И Вы идёте на прогулку,
В любовь играете вполсилы…
А я бы Вас кормила булкой
И ни о чём бы не спросила.

День протиснулся неловко
Между небом и землей,
Я вздохнул и чуть не лопнул,
Переполненный весной.
Я надел пальто, перчатки,
Я по парку сделал крюк
И у овощной палатки
Увидал тебя, мой друг.
Ты умна и расторопна,
Ты гуляешь под зонтом,
Ты таблеток психотропных
Заменяешь десять тонн.
«Не лишай меня рассудка,
Не бросай меня в фонтан!
Вновь я изгнан отовсюду,
Одинокий, как стакан…»
Но сквозь пальцы
С кислой миной
Время сыпало песок,
И фортуна мчалась мимо,
Как большое «колесо».

Я был всегда какой-то жалкий,
Я был всегда какой-то робкий,
И вдруг нашёл тебя на свалке
В большой оранжевой коробке.
Какая странная находка —
Моя неведомая тётка,
В тебе сокрытая загадка
Меня терзает и гнетёт.
Я сразу стал какой-то хваткий,
Я сразу стал какой-то вёрткий,
И стала жизнь моя несладкой
И полной тягот и забот.
В старинном белом полушалке
Ты танцевала на пригорке,
Я выпил с горя стопку водки,
И нам уже кричали: «Горько!»
И вдруг я стал какой-то шалый,
И вдруг я стал какой-то бойкий,
Стремглав схватил тебя в охапку,
Сложил в картонную коробку
И бережно отнес на свалку…
Прости, была любовь короткой.

О, слава бренная Осла!
Я дом твой наполняю ядом!
Я встретил деву без весла
И прогулялся с ней по саду.
Мы шли, и на её плечах
Ночь развевалась пеленою,
Я слушал трели в трюфелях
И разговаривал с Луною,
Я клятву верности принес,
А донести её легко ли?
Она ж вручила мне вопрос,
Весло, доспехи и левкои.
Я, безнадежностью влеком,
Иду в неведомые дали,
Слагаю песни ни о ком
К ногам своей прекрасной дамы:
«О, слава бренная, о, сла…!» —
Но от её робею взгляда…
Прекрасна дева без весла
И в тишине ночного сада!

Я лежу большой и сонный,
Надо мной летают совы,
Среди них одна пушистей
И румяней, чем другие, —
Это ты, моя родная,
Я б узнал тебя средь многих
По застенчивой улыбке,
По изящной по походке,
По набедренной повязке
И по яркой по раскраске.
Но прости мне, дорогая,
Неподвижность и молчанье —
Видишь ты мою скорлупку? —
Я спелёнат, будто кокон.
Не считай меня ты трусом,
Не бросай меня из окон
И не учиняй дознанье —
Где я был сегодня ночью.
Я и сам того не знаю,
Но одно я точно помню —
Я лежал большой и сонный,
Надо мной летали совы.

Молния стрелой по небу шарит,
Чтоб не возвращаться налегке,
Я летаю на воздушном шаре
С голубою лентою в руке.
Терпеливо ожидая солнца,
Ты сидишь на третьем этаже
И пускаешь дымовые кольца
С лёгким сожалением в душе.
Лёгкие раскачивают воздух,
Что укрыт завесой дымовой…
Лётчики! Пока ещё не поздно,
Возвращайтесь, милые, домой!

Без пятнадцати шесть,
Я сижу на диване,
Разрастается шерсть
На моем одеяле,
Ошалевшее солнце
Мчится вслед за луною,
Брызжет небо от злости
Ядовитой слюною,
Ветер крыши сдувает —
Где мой дом – моя кротость?
Я сижу на диване —
Без пятнадцати шесть…

Зелёный с виду гимназист
Идёт по сонному бульвару,
И дождь слетает сверху вниз
И снизу вверх взмывает паром,
А строгий с виду машинист
Ведёт составы по маршруту,
А озорной парашютист
Себя бросает с парашютом
На головы глухих прохожих,
Как на пустынные поля…
И ты, с осанкой корабля,
Вдруг выплываешь из прихожей.

Выдры плавают в прудах,
Мымры прячутся в садах…
Где Вас нынче ветер носит? —
Вы ушли – была среда.
Пудра сыплется с небес,
Кудри Ваши – мелкий бес,
Если обо мне Вас спросят —
Откажитесь наотрез.
Чуждо мне коварство мира,
Ясно мне, что я не выбран,
Но без выдр и без мымр
Белый свет душе не мил.