Анастасия Молчанова - Мне снилась Русь… Стихотворения

Наука перемен, позволь тобой владеть.
Великая изменчивость природы,
Позволь в самом себе преодолеть
Всё, что позволят ветры, боги, годы.

От чьих-то свеч я зажигаю свечи,
И кто-то от моих зажжёт свои.
От старых встреч приходим к новым встречам,
От неосознанной – до преданной любви.

От верных слов приходим к верным мыслям,
От чуждых возвращаемся к своим.
От старых писем – к датам, а не числам.
От глаз своих – глядим в глаза другим.

От чьих-то взоров зажигают взоры,
От чьих-то чувств – сошествие огня.
От звёзд – к штрихам ладонного узора,
Точь-в-точь, как от тебя и до меня.

От чьих-то судеб – зарожденье новых:
Мы от судьбы своей идём к другим.
От шага к шагу и от слова к слову.
От мира к миру – в поисках любви.

Уже тепло, но в Подмосковье снег
Лежит в аллеях, парках, перелесках.
И мерный удаляющийся бег
Времён – протяжным эхом вдоль «железки».

Под псковским небом, мглистым, неродным,
И Химки кажутся пустеющей землёю.
Над нею небо – влажный белый дым.
Лишь белый дым у всех у нас над головою.

И слякоть, грязь – привычные цвета.
И лица русские родны до безразличья.
А безразличье – тоже суета.
А суета уже давно, давно привычна.

И слякотью топорщится земля,
Прорезываясь к нам из-под асфальта, —
Ещё не поднятая нами целина,
Не загрязнённая проекцией инсайта.

Земля пробьётся – в руки наши лечь.
Не зря же мы на вспаханных ладонях.
Не зря ж пытается она нас уберечь
От нас самих: мы вязки, и мы тонем.

Моя реальность, мой священный мир
В мои ладони выплеснули чудо,
И к пальцам струны вековечных лир
Вдруг прилегли, притекши ниоткуда.

Моя реальность – мой священный край —
Забилась бабочкой в метро полупещерном.
А мне одно – смотри и понимай,
Сгибайся деревом под этим ветром щедрым.

И до земли творю я свой поклон
Пред бабочкой, трепещущей у лампы.
И крыльев лёгкий колокольный звон
Поёт мне звуков непрочитанные мантры.

Когда приходит ветер, к часу час
Минутами стекает по крупице.
Так мало времени для не успевших нас
В ладонях удержать свою синицу.

Творят поэты в страхе не успеть,
Что пострашнее страха измениться.
А я боюсь всего лишь не уметь.
А иногда – простить, забыть, забыться.

Я утешаюсь вечным «никогда»,
Удерживаясь на пороге чуда.
Ведь чудо невозможно без труда.
А тут вдруг счастье словно ниоткуда!

Я не люблю. Отложено на век —
А может, на два – вызревшее чувство.
И не слились ещё в озёра русла рек,
Ещё не страшно без меня, ещё не пусто.

Никогда не пойму, что же значит рыть каской окопы.
Никогда не пойму, что же значит в атаку идти
Без ружья, без гранат – с кулаком – под огонь пулемёта,
В грудь фашистские пули принять как медали свои.

Никогда не пойму, что же значит ослепнуть в полёте
И планету родную таранить насквозь.
Не пойму, что всё значит – как молодость гибнет на фронте.
Не пойму, как так жить: вместо радости – злость.

Никогда не пойму, что же значит подряд дни и ночи
Простоять у станка, огнедышащей едкой печи,
Когда лет мне двенадцать и хочется очень
Просто жить, быть ребёнком – не ковать обороны мечи.

Никогда не пойму, что же значит блокада.
Никогда не пойму, как же можно так жить —
На войне – столько лет повторять только «надо»,
Умирать, погибать, но спасти, победить!

Никогда не пойму, что же значит концлагерь.
Столько духу иметь, чтобы выжить, стерпеть!
Не пойму, как с ума не сойти после пыточных камер,
Не пойму, как же заживо в топке гореть.

Никогда не пойму, что же значит убить человека,
Низведённого в нечеловечное «враг».
Никогда не пойму, что же значит такая Победа,
Не пойму никогда, победили мы – как.

Я часто думаю, как хрупок этот мир,
Как быстро рвутся тонкие сердца.
Я часто думаю, как плохо мы храним
Всё то, чему не избежать конца.