Анастасия Молчанова - Мне снилась Русь… Стихотворения

Я измеряю время в переулках,
А не в годах, в непрожитых столетьях.
Шаги часов над улицами – гулко.
Так хочется себя здесь прежней встретить!

А дни уходят, дни незримо тают,
Минутами меняют вожделенья.
Я каждой мыслью этот мир меняю.
Я каждым словом создаю рожденье.

Но разлагаются слова мои на атомы,
И распадаются все мысли на куски.
За исчезающими датами —
Предчувствие непрошенной тоски.

Страшней всего – не слышать, и не видеть,
И потерять способность к вдохновенью.
Страшней всего обидеться – обидеть,
Предать слова отсутствием терпенья.

Пусть тает снег, согретый обновленьем,
Пусть всё сначала, заново, с нуля.
Пусть то же самое: терзанье и сомненье.
Пусть мир другой, и пусть другая я.

Пусть мир – очами малого ребёнка,
Уже умершего несчётно много раз.
Сурово-темноликая иконка —
Мой доверительный родной иконостас.

На гибких стеблях выросшей любови
Бутоны веры прибавляют сил.
Люблю и верую в любовь – помимо воли.
Кто беззаветно верить научил?

Я верую в себя, в тебя и в Бога —
В одно – во всё, что будет вновь;
В цветы и лозы на святых иконах,
С которых стеблями к нам тянется любовь.

Часть жизни – в белокаменном метро.
Косясь в чужие модные журналы,
В чужие лица – лица никого ,
Читать их установки и программы.

А люди так похожи на тебя!
Случайностями соприкосновений.
И люди так похожи – не терпя,
А лишь не видя. Мир без искушений.

Лицо и волосы, движенья и слова,
Глаза и взгляды, сумки и дублёнки —
Всё каждый день, картина не нова.
Жестоко старятся мои глаза ребёнка.

Предчувствие прошедшего – опять —
Почти сейчас – кого-то снова встречу.
Кого уже успела потерять,
Быть может, снова робко запримечу.

Идёт навстречу кто-то – иль никто?
И с любопытством вглядываюсь в лица…
В молчанье одинокое метро,
Чтобы не ждать, молчаньем чутким влиться.

Нам так легко бывает этот мир
Вдруг изменить, ни капли не щадя,
Забыв: не мы, а Бог его творил.
Но трудно так нам изменить себя.

Как будто что-то умерло во мне,
Ему на смену что-то родилось.
И кажется, что всё в моей судьбе
Теперь пойдёт и вкривь, и вкось.

Да, легче жить, но трудно без тебя.
Ты на душе – каким-то скрытым грузом.
Иллюзий моих детских не щадя,
Развенчана отрекшаяся муза.

Лукавят карты, нам не быть вдвоём.
Я это знаю, но в другое верю!
Но повстречаться на пути своём
Я не с тобой должна – с душой своею.

Как-то сами приходят слова для молитвы;
Я живу – ничего в этом нового нет.
Зря наш путь помещают на лезвие бритвы.
Зря мы ищем на звёздах чему-то ответ.

Зря мы верим тому, будто мы пишем книги.
Это книги скорее уж пишут людей.
Нет запутаннее и сложнее интриги,
Чем в сюжете простой, скучной жизни моей.

Я живу – я бегу по накатанным рельсам.
Не одна я – весь мир колею проложил.
Не одной мне – нам всем больше некуда деться.
Не одна: целый мир – рядовой пассажир.

У писателя самая сильная книга —
Это жизнь. Не напишешь сильней, чем прожил.
Ничего нет величественней краткого мига —
Просто незачем рвать над поэмами жил.

Наши судьбы кроят по одной строгой форме.
Но затем, чтобы верить в спасительность вер,
Принимаю себя в неустойчивость нормы,
Принимаю себя в недосказанность мер.

По дальним сопкам стелется туман,
Стекает утро по вершине Фудзи.
Мир тих, мир чувственен, мир пьян.
И ни к чему ему отрёкшиеся люди.

Мир пропитался розовым вином,
Весь мир усыпан лепестками вишни.
И лишь озёра стынут в голубом,
Туманом стонут еле-еле слышно.

На склонах Фудзи – трещины и снег.
На склонах Фудзи – ветры потрясений.
Без них меняйся, мудрый человек:
Не изменить стезю предназначений.