Георгий Мосешвили - Избранное. Том I

Стихи сгорят, – холодные лучи
Наполнят лёгким воздухом рассвет,
И голос мой промолвит мне в ответ:
– Усни, моя надежда, замолчи.

Тени, зачем эти тени, кому и когда?
Тень-понедельник и тени – четверг и среда.
Наши недели – лишь тени сомнительных дней.
И воскресенье одно не имеет теней.

Тени – вокруг. Это тени от них и от нас.
Женские лица – лишь тени накрашенных глаз.
Лица мужчин – что оттенки для зренья слепца.
У прокажённых лишь тень не скрывает лица.

Тени воркуют, как голуби на чердаках.
Тени смеются – старушками в сонных дворах.
Вечные стражи – друзей и любовниц верней,
Тени повсюду. А мы только тени теней.

Над водой склонился и слегка
Улыбнулся – за пределы сада.
Ничего мне, Господи, не надо
Кроме взгляда этого цветка.

Крыльями два лёгких лепестка
Приподнял – и птицей за ограду!
Ничего мне, Господи, не надо
Кроме жизни этого цветка.

Мир велик. За садом есть река,
Лес… Куда летишь ты? – Есть Эллада.
…Мне-то ничего уже не надо,
А ему – пусть будет смерть легка.

Выпьем, Хэмми, виски с содой,
Виски с содой и со льдом.
Между Крезовой свободой
И Сизифовым трудом

Жизнь проходит, как в казарме,
И звонит – to you and me —
Колокол. Эй, кто там! Бармен!
Виски с содой, чёрт возьми!

Что там толку в ваших бреднях,
Арлекин или Пьеро?
Искажают кражи, сплетни
Мандельштамово перо.

На ахматовские строки
Подбираются лады,
Ритмы, свинги, джазы, роки
И – «Смятения» следы.

И не мысленно, Волошин
(И в помине мыслей нет!),
Всяк незван и всяк непрошен
В Ваш же входит кабинет.

Ходят сплетни, ходят слухи
В Петербурге-городке
О каком-то «пленном духе»
С белым голубем в руке.

Так сплетают паутину.
Те – безгласны, те – мертвы.
«Ах, Марина, ох, Марина!
Эх… Елабуга… увы…»

В свете солнца, в свете лампы,
Contra – днём, а ночью – pro,
Оскверняют «мандельштампы»
Мандельштамово перо.

Моя влюблённость мне близка,
И нет иных подруг.
Зачем тебе тоска, мой друг,
Зачем тебе тоска?

Я вижу тонкие черты
Лица – и чуткость рук.
Зачем тебе мечты, мой друг,
Зачем тебе мечты?

Моя душа ещё жива,
Но нет иных порук.
Зачем тебе слова, мой друг,
Зачем тебе слова?

Моя влюблённость столь легка,
Что нет ни слёз, ни мук.
…Лишь холод у виска, мой друг,
Лишь холод у виска.

О, ночь моя – печаль испепелённой тьмы!
Снежинок над Москвой серебряная стая.
О радости тепла и горестях зимы
Ты, ночь моя печаль, лепечешь, замерзая.

Распахнут звёздный плащ. Героям и богам
Родиться суждено из недр бездонной ночи.
О, ночь моя печаль, ты строишь снежный храм,
Твой чёрный купол тьмы Луною позолочен.

Владычица теней, сокрывших круг земной,
Из мира пустоты, из времени разлуки,
О, ночь моя печаль, над нежной белизной
Я к вечности твоей протягиваю руки.

К июньскому утру Гефеста огонь вознесён,
Богиня любви Афродита
рождается в ласковой пене
Эвксинского Понта,
а ночи угрюмые тени, —
Поёт Одиссей, —
исчезают, как горестный сон.

Начало июня есть время бессонных ночей,
А утром лазурь облачается вновь
в белоснежное платье,
И кажется, что облака раскрывают объятья,
Снимая заклятья
с запретных плодов и речей.