Николай Шабуневич - Стихи и лирика

Художник это не поэт:
Изнанка мира разная,
Ведь первый пьет УЖЕ в обед,
Второй – ЕЩЕ под градусом.
Художник в кисти видит след,
А на холсте фантазию.
Поэт стихом шлифует бред
Сознания-проказника.
Художник будничных сует
Не знает в брюхе язвою
Он дальше, выше, громче лет,
Ему и век – оказия!
Поэт же в рабстве у коллег,
И публики признания
И лишь виском на пистолет
Святит свое писание.
Художник знает – каждый цвет
Его партнёр и пассия,
Поэту слово лишь во вред,
Цензуры грань опасная.
Картина не услышит «нет»
А стих – проклятье автора,
И вот художник пьет в обед,
А пишущий до завтрака.

И не услышав голос боли зова,
Слово
Вдруг станет даже больше, чем
Нам всем
Бессмысленных зароков порка,
Порокам
Быть мучительно не с тем.
Не там.
Не в месте даже дело строчек,
Не срочно
Быть всем этим рифмам врозь,
И хоть
Вменяемо спокойно строчат,
Пророчат
Глупость сызнова и вновь.
А кровь
Не смоет эго полюбовно,
Денно
Будет тешить сердце пульс,
На вкус
Триолью беспардонно точной
Сорвётся
На крещендо. Пусть.

Перепутать (ся). Дело и действие.
Позабыть себя даже по праздникам,
И словами присыпав последствия,
Тошноту прерывать встречей с тазиком.

Перебрать (ся), чтоб мудрость житейская,
Не найдя для себя места лучшего,
Вдруг решила остаться в поместье,
Что имею я собственной тушкою.

Перекрасить (ся) цветом воздействия,
Не оранжевым, лучше – электриком,
Чтобы, залитый краской, разделся и
Разнуздался бы я этим вечером.

Ну а бросить (ся) в омут библейского
Я успею, когда схватит скукою,
Ну а может, страна полицейская
Меня сделает кроткою сукою.

Перепутать (ся). Делом ли? Действием?
Перебрать (ся), где мудрость житейская.
Перекрасить (ся) цветом воздействия,
Ну и бросить (ся) в омут библейского.

Напиши-ка привет.
Не вчера, не в обед,
Ты сегодня пиши.
Никуда не спеши…

Ни какой-нибудь бред
Моря плавленных кед,
А привет от души,
От сознания глуши.

Напиши-ка привет,
Слово – это портрет:
Не спеша распиши,
Выбрав карандаши,

Да и выставь на свет,
Чтобы в радугу, в цвет,
Чтобы выцвели швы,
А потом – запаши.

Напиши-ка привет,
Можешь даже совет,
Что нам надо решить,
Как расшить, кто подшит,

Как раздеть, кто одет,
Как избавить от бед,
Как ловить с пуза вши,
И где «жи», а где «ши».

Напиши-ка привет,
Выдав свой пиетет,
Где весла не сушить,
Но успеть согрешить,

И любимый запрет,
Кем ты не был согрет,
Что за нитками шит,
Умести каждый пшик.

Я очень люблю чужие стихи!
На них вся надежда и песни.
Свои не пишу: уж больно лихи.
Чужие – рифмастей, словесней!

Я очень люблю чужие слова!
На них же вся классика, смыслы.
Свои не пишу: дурна голова.
Чужие – изгиб коромысла!

Я очень люблю чужие деньки,
На них все веселье и радость.
«Свои» не живу: уж больно редки.
Не те ощущенья и градус.

Я очень люблю чужих, не себя:
У в них все зеркальнее в мате.
«Свои» теперь те, кто больше не «я»,
А «я» это биль о зарплате.

Почему так тихо? А может, я оглох?
Чья нынче глухота ведёт коварный счет?
Раз посчитали всех, живущих на излет,
То может быть учтут застигнутых врасплох?

Ведь всякий адский шум, порой бывает схож,
С кричащим пульсом жил давно больных висков,
И слышен в ритме сердца, и в шорохе подошв
Под танцы тараканов, внутри пустых голов.

И как тут различишь судьбы охрипшей зов?
Не хватит в этом шуме и самых вещих снов!
Но тихо… слишком много глухих и дураков,
И разум не снимает молчания оков.