Борис Иванов: В дымке сосен

Мне родина моя Алгач
Ночами снится в дымке сосен.
И память юности, как плач,
Мне облегчает жизни осень.

Стою мальчишкой на скале,
Передо мной в разливе Зея.
И я расту на той земле,
С восторгом на простор глазея.

Уже лечу я над тайгой,
Над марями, в цветах залитых.
Босою трогаю ногой
Туман, меж сопками повитый.

Там всё прекрасно, всё к добру.
Там жить хочу и, извините,
Когда я всё-таки помру,
На родине похороните.

Речка норовистая на диво —
Не запри её и не уйми,
Но в объятья стужи угодила
Все же своенравная Урми.

Не вчера ли пела и резвилась,
И, смеясь, неслась за поворот?
Но зима, как надо, изловчилась
И потоки обратила в лед

Не беда, что плоть заледенела,
Ни к чему печальная слеза,
Что уснувшее речное тело
В глубине ласкают харюза.

Что поделаешь, законы у природы
Таковы, что их не упрекнуть,
В сне порой нуждаются и воды,
Всем полезно в мире отдохнуть.

Но лишь только тёплый луч коснётся
Савана заботливой зимы,
Потечёт, взбурлится и проснётся
Жизнь таёжной девственной Урми.

Я ее нисколько не ревную
К птицам, травам, звёздам, харюзам.
Обожаю красоту земную,
Что дарована моим глазам!

Сосёнки иглокожие,
На Родину похожие,
Стоят переливаются,
Никак не догадаются,
Что выпил я по дурости
И мне до всякой хмурости
Плевать чистосердечно,
И пьяный я беспечно,
И счастлив бесконечно.

Тростиночки, щетиночки,
Зелёные хвоиночки,
Обнял бы я вас с жару,
Расцеловал подряд,
Да только перегару
Не всякий милый рад.

Подневольная Ель голубая
Прилетела на Дальний Восток.
Среди площади, словно нагая,
Отбывает пожизненный срок.

Все любуются будто на диво:
Посмотрите-ка, Ель с сединой.
Это ей, одинокой, тоскливо
По Карелии, сердцу родной.

Мимо Ели проходят парады,
Перед ней фейерверки трещат.
Ей же нет долгожданней награды —
Видеть солнца прощальный закат.

Каждый день, провожая светило,
Отраженное в слёзной смоле,
Ель его неизменно просила
Поклониться родимой земле.

Постепенно она вырастает,
И всё чаще ей снится во сне,
Как, ветвями взмахнув, улетает,
Вслед за солнцем по этой весне.

Ну что сказать тебе на ЭТО…
Умеешь ты переводить.
И даже мёртвым угодить,
Что очень лестно для поэта.

Что знаешь ты язык иной,
И в совершенстве им владеешь,
Оценено изрядно мной.
К тому же стиль менять умеешь.

Когда помру не забывай
Перевести меня на идиш.
Сейчас как хочешь обзывай,
А что потом сказать, – увидишь.

Нам бардам-бастардам нельзя без людей,
На людях и смерть наша краше.
Ведь люди питают нас массой идей:
Они вдохновители наши.

Вольготно живётся – поём о любви,
Такая уж наша порода.
А в трудное время душой не криви,
Но вырази мысли народа.

Гонимые властью во все времена,
Мы живы и жить ещё будем.
Насколько больна и здорова страна,
По бардам и песням их судят.

Споёмте, друзья, в нашем вольном кругу,
Услышат не только нас стены.
Пред Родиной нашей мы в вечном долгу,
Что мало играем со сцены.

Меня сегодня муза посетила,
Тайком вошла, у изголовья встала,
По волосам легонько потрепала,
– Ну как живёшь, отшельник мой? – спросила.

– Зачем меня вчера капризно ждал,
И образ видел мой на донышке стакана?
Ты, верно, женщину, глупыш, желал,
Её обожествляя с полупьяна.

Зачем потуги делать и писать,
Когда не знаешь сам, о чем сказать?…

Лишь тот момент, когда не можешь спать,
Когда душа возьмётся напевать,
А мозг неудержимо клокотать,
Способен Новый яркий стих создать.