Наталья Барышникова - Домашний кит

Придумай, пожалуйста, имя этой воде!
Который день мы в лодке одной плывем,
От пятницы – пять, к середине жизни – к среде.
Хочет и отчество знать водоем.

Может быть, желает он и фамилию и
Гражданство свое обозначить – чтобы забыть…
Тебе же тоже нравится каплей вглубь земли
Просачиваться. А выше – ангелом быть

В то самое время, когда
Бог в горячие руки берет текст,
Отжимает его, как прачка, и вода
Поднимается. И скоро пойдет Ковчег!

Запах липы в июле горячий,
Дождь подходит такой незрячий,
Что из-под очков моих зимних струится
Пресненский вал – навсегда поединки –
Купите-продайте полотна-картинки.
Бьется в портфолио птица.
Голубушка птаха, дуреха,
Девочка крылатая – кроха,
Ты же – не самоубийца?
Я что? Лети к липовым кронам,
Передавай привет пластилиновым воронам
И кричи: «Я Чайка, я птица!»
Но с ними не пересидеть, не разозлиться,
Птица-чайка кружит вокруг сердца.
Я благодарна тебе, моя столица,
Где есть Золотые ворота и памяти дверца.

Лил дождь, а дядька под зонтом задумал клумбу.
Дождь лил и лил, а тот воскресный дядька
(С восьмого этажа, казалось, грубо)
Под окнами мне сад закладывал. Присядь-ка,

Ведь воскресенье, утро – грех долбить
Сырую глину. Рядом экскаватор
(Игрушечный – с восьмого этажа), чтоб подсобить,
Ковшом могучим разрезал экватор.

А, может, это правда – центр земли?
Или Вселенной? Или понемногу
Мы приближали радость, как могли,
Прокладывая в лучшее дорогу?

А на решетках окон воробьи
Пережидали дождь слепой и смелый.
И восхищались дядькой, и могли
Признаться в том, что каждый неумелый

На жердочке пережидает дождь.
И как же они звонко хохотали,
Когда я с дядькой рифмовала вождь!
И плакали они. И улетали.

Все полудни испытывают на доброту,
А полночи – на подвиг сна.
Не бойся, что я никогда не приду,
Посмотри в окно – за дождем весна.

Напиши мне письмо, пока пух с тополей
Осыпается – нежен и невесом.
Пусть счастливых осудят тени аллей,
Укорят бездонным своим лицом.

Пусть горбатая кошка падет ничком
Прямо под ноги паре беспечной той.
Чья ж беда, что со мною ты незнаком?
Вот и плакать некому перед бедой.

Но спугнет немяучую мраморный дог
И нашепчет блаженным, что близок час
Под чужие скитанья запрашивать в долг.
Может, завтра, а может быть, прямо сейчас.

Толпою блажить и цвести беспробудно
Мелеющим летом и лютой зимой
Дубкам золотистым. А им и нетрудно
Сбираться по долгим дорогам домой.

Речистых прохожих колючие трели,
Молчанье скупое озябших скворцов –
Покуда сияньем своим не согрели
Прорехи трущоб и огрехи дворцов.

Но как ни крути, бесприютны родные
И слепнут от света разлучного дня.
Мы примем за вечность свои выходные.
Какая ни есть, а блаженным – родня.

Ворочает вьюга пространства полей.
Коченея, прошу: скорей!
Ты не думай, родная, что станет теплей
Хоть кому-то от смерти твоей.