Александр Селионов - На каждом из неб

Такой она пригожей показалась,

Каких он и не видел отродясь.

Насыщенность багульных испарений,

Усталость, юность, близость липких тел…

Царевич без особенных борений,

Решил, что он нашел, кого хотел.

Сказать, что царь невестке удивился?

Так, вроде нет, особо не не орал,

Лишь молвил: "Ты совсем мозгов лишился?

Посол французский пять таких сожрал!"

"Я тверд, отец, она теперь царевна!"

"Как скажешь, только… место ей – в пруду!

Ходи на пруд! Люби, хоть ежедневно!

Напрыскай в басурманскую еду."

"Все решено! Судьбу свою я встретил!

Пытай её, как всех, пусть победит."

Ни слова царь на это не ответил:

"Чего она, – подумал, – нам родит?"

Прокляв болотных тварей вероломство,

Назад вернулся, к ключнице своей.

А, поутру, чуть свет, созвал потомство,

Испытывать супружниц сыновей.

Махнул стакан, для снятия нагрузки,

И высочайшей волей повелел,

Сготовить ему к вечеру закуски,

А то, в запое, мол, давно не ел.

Две старшие невестки взялись споро,

Вещал триумф кастрюль тревожный бой.

Лягушка, отвергая разговоры,

Опять Ивана заняла собой.

А, он, своей супругой покоренный,

(Та привнесла в постель БДСМ)

Счастливый, пылкий, удовлетворенный,

На поваров закинул груз проблем.

Пусть гусь летает, а собака лает,

Доверить профи, проще говоря.

На кухне знали, что монарх желает,

Состряпали закуску для царя.

И вот, на фоне трона и натуры,

Когда по чарке разобрали все,

Выносят из лягушек блюда дуры:

На вертеле и лапки фрикасе.

Всех вывернуло! Облажались дочки!

Тут положенье младший спас сынок,

Подали вмиг: селедочку, грибочки,

Укропчик, маринованый чеснок.

Тушеная форель в смороде красной,

Бараний бок, уха из осетра…

Изысканно все, сытно и прекрасно…

На козырях закончилась игра.

Царь гулко отрыгнул: "Вот, это баба!

Ванюшка выиграл, сплетникам назло!

Меня любовь, и то, коснулась слабо,

Обжег язык, а на душе тепло!

Как-будто бы наелся не в желудке,

А где-то ниже, но стремится ввысь…

И молодость какая-то в рассудке,

Глаза блестят и яйца напряглись.

Вся эта старость – форменная глупость!

Я укрепить еще способен власть!" –

И руку сунул, яйца вновь пощупать.

И морда вся в улыбке расплылась.

"Ну, что ж, теперь задание второе:

Супруги ваши к завтрему утру

Подушечки сошьют для геморроя

На коих можно отдыхать в жару".

Двор царский снова в пьянство окунулся,

Развратом день надеясь завершить.

Иван к себе расстроенный вернулся,

Решая, кто ж подушку будет шить.

Вошел и обмер: "Что за королева?!"

Упала челюсть, рот не запахнуть.

Лежит нагая на постели дева,

От шкуры захотела отдохнуть…

Визг тембру придавал щенячьей фальши,

Предатель-голос подло завилял:

"Ты не могла такою быть пораньше?

Я так тебя себе и представлял? "

Их секс, частично ритуалом ставший,

Невесте новой больше был к лицу.

Иван-царевич, несколько уставший,

Опять вернулся мыслями к отцу.:

"Власть укрепить? И яйца молодеют?

А, дальше что? Даст ключнице под зад?

А, если кто подушечку содеет?

С плеч головы фонтаном полетят!

Не сдерживаемый контролем жопным,

Он лосем брачным кинется вперед…

Обнюхается чем-то психотропным,

Себе мою невесту заберет.

Страна от его глупости устала,

Товарищи с ревкома ждут давно,

И время революции настало…

"Прости, пожалуй, батя! Жизнь – говно!"

Любимой свои мысли открывая,

Знал, не поймет, по недостатку лет.

Но, та достала, вдруг, из каравая

Две ленточки, наган и партбилет.

Лягушка оказалась агентессой,

А за стеной сигнал ждал полк крестьян.

Хотя, ей быть понравилось принцессой

И был уж больно по сердцу Иван.

Стране путч обошелся легче клизмы,

Престолу он, конечно, навредил.

Республика с чертами коммунизма…

А, суд Ивана, все же, посадил.

Всю царскую семью в Сибирь сослали,

Как не крути, враги и есть враги.

В пути две свадьбы старшие сыграли,

А после царь скончался от цинги.

Иван "двадцатку" отсидел и вышел,

Принцесса его с верностью ждала,

Хотя, после ревкома, как он слышал,

Лишь трахалась за деньги, да пила.

Нашел ее, потратив сил не мало,

Заплаканной и мертвой на полу.

К груди она руками прижимала

Обшарпанную старую стрелу.

* * * * *

Три поросёнка 18+

Их кабаниха родила двенадцать…

Из выводка осталось только три,

Умеющих за жизнь свою сражаться,