Еще один заветный день беспечный,
Чтоб обрести надежду снова вдруг,
Любить и верить. Бесконечно
От взмаха до взлета – далёко
От вдоха до выдоха – тлен.
И лужи стеклянное око
Не видит луны перемен.
Оскалится вечер ветвями,
Отхлещет дождями июль,
За нежными лета словами
Запрячутся вестники бурь.
И скажется истина ложью,
И милым прикинется зверь,
И с первой любовною дрожью
Начнется дорога потерь.
Но если списать все на небыль,
То можно прожить в дураках
Носить на плечах своих небо
И белое солнце в руках.
Земли наслаждаться дарами,
Вовсю бубенцами звеня,
Где за беспокойными днями
Вы все потеряли меня…
Отпускаю душу – полетать, послушать
Перекличку птичью на рассвете дня.
За болотом – поле.
За темницей – воля.
Странная, желанная волюшка моя.
Отпускаю душу – высоты откушать.
Не грустить ей в клетке, не томиться сном.
Если облаками – белыми словами,
Если у откоса – белым ковылем.
Отпускаю душу, стены не разрушив,
Пусть повеселится, если мне не в масть!
Там, где счастье – речкой,
где сверчок – за печкой,
Господи, безумной, ты не дай упасть!
Отпускаю душу. И, хмельная, трушу:
Возвратится скоро, иль уйдет совсем?
За дождями – глянец. По тропинке – старец.
Хороша свобода, жаль не помню чем!
Глава 2
Сентябрины
на станции Россошь
Вся жизнь моя как на ладони
У говорливого села.
Я не в обиде, пусть постонет
На среднерусское раздолье,
Что я гусей не развела.
Что у меня в карманах ветер,
А в голове сплошной дурман.
Мне солнце утром на рассвете
Подарит полевой букетик
И рек молозивный туман.
С травой я поделюсь печалью
Пришедших и минувших дней.
Проснувшейся степною далью,
Раскинув руки, убегаю
Навстречу радости своей.
И пусть для многих я – чужая.
Меня ж тропинка привела
Туда, где в небе птичья стая
Закатом кружится, играет
У говорливого села.
Все будет так, как в расписании ж/д вокзала —
Прибытие по графику – зерро.
Стоянка три минуты.
Не сказала
Тебе о самом главном ничего.
И чужестранно примостившись, косо,
В припыленную заповедь окна
Шепчу, себя обманывая, бОсую:
– Ты не одна…
Сентябрины на станции Россошь
1.
И даже заря не спасла наше хрупкое счастье.
И алым смятеньем пути озарились перрона.
Торопится время, его изменить мы не властны,
Но властны остаться по эту страничку вагона.
Всё тщетно.
Колеса не ход набирают, а рану
Мою разрывают кроваво все больше и больше —
От станции Россошь уходит любовь чужестранно.
И лучик надежды уходит от станции Россошь.
Уходят вагоны, размытые радугой пятен…
Ненужно-чужие бегут почему-то навстречу.
Уехал, уехал, уехал. Осталось распятье.
К груди прижимать что есть силы – залечит, залечит…
2.
Мой сентябрь еще не родился, и полночь не скоро.
Серебристая долька луны ускользнет от разлук.
Сентябрины сиреневым светом ведут разговоры.
Им не время еще.
Но с судьбой не поспоришь, мой друг.
Одиночество рядом со мною сидит на пороге.
Сигаретный дымок не по нраву собаке моей —
Не ложится у ног. Даже кот, одичавший немного,
Не дождавшись руки, убегает туда, где теплей.
И казалось бы – что тот сентябрь? От боязни возврата
Не исчезнет виток, и окажется ночь у ворот
Ровно в полночь.
Но сердце стучит – я во всем виновата.
Что тебя отпустила.
И себя, подустав от забот.
Холодок. Ветерок. Полусвет от луны, да и только.
Были вместе и ссорились. Спорили до хрипоты.
Были вместе, не знали, что врозь – одиноко и больно.
А расстались, безумно скучаю. Вокруг – ты, ты, ты.
Не скажу ни о чем. Буду ждать смс-ки упрямо.
Из далеких лесов на краю необъятной Руси.
Пишет рыжая осень дождем на асфальте коряво:
«Все пройдет, не грусти…»
3.
Не говори мне шепотом о смерти,
И о душе теперь не говори.
Четыре жизни проживало сердце
От ненависти до твоей любви.
Судьба четыре круга обносила
Вокруг меня горячею золой.
И вопреки, я все-таки просила:
«Оставь его, пожалуйста, со мной!»
Нет вечной любви на земле.
Есть терпенье и труд.
А все остальное изменчиво, неинтересно.
От сумрака к сумраку
Читать дальше