Виктор Брюховецкий - Как запомнилось…

Сиверок поцелует в губы,
Добела опалит ноздрю…
Синь мороз. Закурились трубы,
Развернули ночь на зарю.

Скрипнет снег под кривою сталью.
Сталь забулькает под губой.
Черный конь вороною статью
Белый свет заслонит собой!

Потонула в снегу дорога,
Потонули стога в снегах.
Уповаю на плеть, на бога,
Да на ствол, что лежит в ногах.

А в тулупе тепло, хоть смейся,
И смеюсь я, такой смешной!
Ты, печаль, надо мной не вейся,
Обходи меня стороной.

Я тебя ведь не разумею,
Не готов я еще страдать,
Я и плакать-то не умею,
А не то, что в голос рыдать.

Ведра, воткнутые в ведра.
Вдоль обочины мешки.
Отродясь, такое вёдро
Не припомнят старики.

По сухой земле картошка
Разбивается звездой.
Вот еще чуть-чуть, немножко,
И покончим с бороздой.

И помчимся, и поедем
Перелеском, над рекой.
И похвастаем соседям:
«Урожай-то, вон какой!..»

Клубни ровные, что репы.
Тридцать два кривых мешка!
Целина! Разведай, где бы
Выросла еще така?

Беловарка! Рассыпуха!
На базар и про запас.
Хмелем пахнет медовуха!
Медом – выбродивший квас!

В палисадах за плетнями
Паутины солнце вьет,
И веселыми глотками
Из колоды воду пьет.

Пляшут перья огневые.
В чугунах шумят пары.
И лопаты штыковые
Прибирают. До поры.

Хорошо в подпасках. Нега.
Пьяный шорох пьяных трав.
Рассыхается телега,
Дышло старое задрав.

Чай кипит. Стрижи мелькают.
Солнце валится в кусты.
Жаркий воздух протыкают
Золотые пауты.

Стадо мается от зуда.
Кузнецы куют ножи.
Неба знойного полуда
Льется на колосья ржи.

Ни обрыва и ни края,
Ни начала, ни конца.
Ветерок, дымком играя,
В дрему клонит огольца.

А по гриве межевые
Метки, меж которых в ряд
Суслики сторожевые
Словно башенки стоят.

Хорошо в подпасках. Воля.
Конь. Седло. Сидишь как князь…
Далеко, за краем поля,
Тучи, грузно шевелясь,

То, вскипая, разойдутся,
То сойдутся – не разъять,
То рогами так сшибутся:
На ногах не устоять.

Соберутся овцы в кучу.
Кони гривы развернут!
Дождь придет, ломая сучья,
Ковыли свивая в жгут.

И тогда взыграет стадо,
Стадо кинется бежать.
В это время стадо надо
Непременно удержать.

Ветер. Молнии кривые.
Весело, аж будь здоров!
Телки, словно чумовые,
И бараны без голов.

Не зашорен, не голоден,
Жил я весел и свободен:
Солнца – прорва, звезд – кули,
Бляшки меди на уздечке,
Гуси-лебеди на речке…

А потом они пришли.
А потом пришли они,
Водку пили, жгли огни,
Яйца ели, хлеб и сало,
Салом салили сусала,
Говорили о войне,
О колхозе, о стране.

Упрекали, обрекали,
Из сеней зерно таскали…
А когда они ушли
И гнедую увели,
Понял я, что у меня
Есть страна, и нет коня.

Шмель зарылся в клевере,
Разглядишь не вдруг.
Дождь идет на севере,
Я иду на юг.

Молодо и весело
Плещется река.
Жучка набок свесила
Пламя языка.

Отставать не велено.
Вот и семенит.
Родина. Не меряна.
Мает и манит.

Поле не дополото.
На привале смех.
Солнце уйму золота
Вылило на всех.

Девки с позолотами
Лезут в тень дремать.
Утки над болотами
Учатся летать.

Порохом не мечены,
Кружат высоко…
Жарко! И до вечера —
Ух, как далеко.

Ото всех вестей-волостей
Намывает кошка гостей.

То направо слева потрет,
То наоборот, то пойдет,

Сядет на крылечко, сидит,
Молча на погоду глядит.

А погода, впрямь, хороша!
Тополь шевелится, шурша.

В небе ни сорок, ни ворон.
На припеке пес – как барон!

С языка сочится слюна.
Даль до горизонта видна!

Солнышко печет и печет,
Золотом на землю течет!

Воздуха чисты. Впору пить.
Только бы гостям и ходить.