Василий Макеев - Собор берёзовый

Так вот она – расплата за сирень!
Как я не понял этого заране!
Но всё равно наступит светлый день,
И всё на свете заново воспрянет.

И я тогда увижу наяву,
Что есть во мне уверенность и сила,
Что я свой век значительно живу…
И листья в снег сирень не уронила.

Соловей на заре пролился,
А к жаре прикусил язык.
Май обабился, опылился —
Мягкотелый, как пуховик.

На базу прозвенел подойник,
Мыши шарятся в закромах.
И удачливый лис-любовник
Притаился в густых тернах.

С тополей нанесло охвостья,
Попадают и в рот и в клеть.
И повадился ёжик в гости
Среди дня под крыльцом храпеть.

Он не знает ни сном ни духом —
Ведь не ангельское существо, —
Я хотел бы по давним слухам
Почивать на меже его.

Ранняя птаха, соловушка,
Слышишь, небесный пиит,
Что-то от жизни головушка
Пуще болит и болит.

В громе ли, в песне ли, шорохе
Чаще препятствуют мне
В яви – обманы да мороки,
Слухи да страхи – во сне.

Раньше всё грезились лошади,
В жёлтых веснушках июль,
Ныне – орущие площади,
Здания в оспинах пуль.

Эх ты, страна окаянная!
Тупо бредя сквозь бурьян,
Словно кабатчица пьяная,
Грязный мусолишь стакан.

Чья ты, не знаю, зазнобушка…
Я твой питух, не пиит…
Только садовый соловушка,
Горя не зная, гремит.

Проклюнулись в саду
Цветы, как канарейки,
Успели приоткрыть
Щебечущие рты,
Вдруг прослезился дождь
Из толстопузой лейки
На сирые терны.
На свежие цветы.

На всё, что целиком
Покорствует природе,
Живёт себе легко
У неба на виду.
Все козыри весны
Не в карточной колоде,
А в плачущем дожде
И в мокнущем саду.

Но мне невмоготу
Найти себя в управе
И бодро прошагать
У жизни в поводу,
Коль я, как чёрствый снег,
Слежавшийся в канаве,
В заботливую земь
Когда-нибудь уйду.

В саду поставят крест
У струганой скамейки
И станут на судьбу
И Бога уповать…
И будут щебетать
Цветы, как канарейки,
И дождик ворожить,
И слёзы проливать…

Тихим-тихо в лесу,
А всё чудятся звуки:
То ли дуба листы
Серку солнца жуют,
То ль осина скрипит
В несмолкаемой муке, —
Это души людей
На деревьях живут.

Это души людей
Окликают друг дружку
Шепотливой листвой
На вилах у ветвей,
Это с их голосов
Нам вещует кукушка
И гремит на заре
В бубенец соловей.

И дубы-бобыли,
И осины-кликуши —
Человеческих душ
Вечно милый удел.
На берёзах живут
Просветлённые души
Тех, кто много любил
И кто много жалел.

Тех, кто сердцем горяч
И при лютой остуде,
Кто добро и любовь
Ценит в чувствах простых.
Нет деревьев дурных,
Есть постылые люди,
И деревья одни
Всё же плачут о них.

Кто с открытым лицом,
Кто крутого замесу,
И с великой бедой,
И со словом скупым —
Все приходим в свой час
Мы на исповедь к лесу
И с душою один на один говорим.

Лес для нас бережёт
Эти тайны святые,
И дышать оттого
Легче нам и вольней.
Лес – России душа,
И не только России,
Но берёзовый свет
Из России видней!

Во времена сурового Сварога,
Кто был утех любовных не лишен,
Жила жена, не знающая Бога,
Плодющая и щедрая из жён.

Она жила, пышна и белотела,
Самой земле-кормилице под стать,
Умеючи любою частью тела
Русоволосых детушек рожать.

Когда заблещут солнечные спицы
И в росных травах меркнут светляки,
Из рук являлись гибкие юницы,
Из ног являлись стойкие сынки.

Земле такое было не под силу,
Она тогда ревнивицей слыла.
Земля заволокла её в трясину
И безобразной тиной залила.

И небо от печали помутилось,
Перун грозил, рыдая дотемна.
И в плачущую вербу превратилась
Та щедрая несчастная жена.

И до сих пор, пышна и белотела,
У всех болот, речушек и прудов
Рожает верба всякой частью тела
Своих детей вдали от городов.

В моей крови течёт степная горечь,
И угли губ серей солончака.
Не обольстит блистающее море
Насмешливую душу степняка.