Евгений Воробьев - Не много стихов?

2015

Возьму бутылку
хорошей водки
Куплю закуски.
Приду к тебе,
с Надеждой вспомнить
года лихие,
когда мы были
слегка не в себе.
Когда любили
бродить ночами
по спящему городу
в огнях фонарей.
Когда любили,
и о любви мечтали,
Питали нежность
и трепет к НЕЙ.
Когда пытались
творить ИСКУССТВО.
Читали КНИГИ,
смотрели КИНО.
Портвейн алкали,
когда было грустно,
Траву курили,
чтобы стало смешно.
Возьму бутылку
хорошей водки
Куплю закуски.
Приду к тебе.

Мозг проснулся раненько.
Глазки проморгалися.
Выгреблись бутылочки
из дальнего угла.
Сполоснулось личико.
Скушались яичечко,
бутерброд с колбаскою
и стакан вина.
Посмотрелись новости.
Курс рубля прослушался.
Наделась униформочка,
рéмень с кобурой.
Занеслись в кулёчечке
бутылки на помоечку.
Ноженьки направились
На работу – в строй!

Девочка в белых бантах
и в шортах белых,
в скверике у пруда,
режет стеклом вены,
видимо, настала пора.
Видимо, вконец задрала
в притоне-доме
вечно пьяная мать,
задрал постоянный голод
и себя за еду продавать.
Видимо, потому что
не видит в небе
света божьего над головой,
и уже не мечтает о жизни
нормальной —
уютной, мирской.

Непослушными пальцами
трясущихся рук
мелочь возле магазина считала
одна из привычных старух.
На хлеб с молоком не хватало,
буквально копейки одной,
но не осталось денег,
выплаченных страной.
Долго считала мелочь,
перебирала в уме,
но все равно не хватало
медной горсти в руке.
Тяжко вздохнула старуха
и побрела прочь,
не смогла спросить у прохожих,
кто сможет копейкой помочь?

Ни имени, ни отчества,
Застреленный в кустах.
Застывшее пророчество
на умерших устах:
«Вы, суки, все подохнете!
от голода, чумы!»
Глаза от крови липкие.
Предчувствие войны.

Наступает время
абсолютной тишины.
Утро.
На часах —
«без четверти четыре».
По квартире проплывают
пеленою сны,
разные,
но большинство о мире.
Дремлет кошка,
сидя на окне,
в ожидании лучей рассветных.
И ничто здесь
не напомнит о войне,
лишь следы осколков
бомб кассетных
на оклеенной весёлыми обоями
стене.

Видьядхары в облаках.
Судьбы восходящая.
Задыхаться впопыхах,
и вдыхаться в спящего.
Горячительных взалкать.
Ухмыльнуться хмуро.
Бултыхнувшись в чан с водой,
расхлябать понуро.
Обязательственных слов
выбулькнуть полдюжины.
Из сетей подводных снов
выскользнуть разбуженным.

Солнечно!
И хватит о войне
нам говорить!
Солнечно!
И снова хочется
нам дальше жить!
Солнечно!
И отступает боль
потерь назад!
Солнечно!
И покидает душу
смерти страх!
Солнечно!
Прекрасна жизнь
наша, когда
солнечно!
Да будет завтра,
и всегда
солнечно!

Хочу быть снова молодым!
Портвейном водку разбавляя,
бродить по улицам хмельным,
дома плечами раздвигая,
столбы сшибая головой
и разбивая лед лицом,
еще не думая о том,
что стану в будущем отцом.

стал с возрастом
весьма я некрасив,
хотя и в молодости был
не очень симпатичен,
характером стал
более сварлив,
а в отношениях стал
абсолютно не лиричен.

Почему поэт выпивал?
Он и сам причины не знал.
Наливал стакан до краёв,
опрокидывал в рот,
и вновь
наливал до краёв.
от горечи глухо стонал,
воду жадно из крана глотал,
рифму, слог
или слово искал,
вновь стакан до краёв наливал,
опрокидывал,
снова кран открывал,
снова жадно глотал,
и опять рифму, слог
или слово искал…
Почему поэт выпивал?…
…А наутро,
голову от стола оторвав,
видел скомканный лист,
на котором лишь
пара рифмованных строф,
в которых вся его жизнь…

Аксельрод сегодня не придёт,
он не взял билет на самолёт.
Не придёт сегодня Аксельрод,
вечер весь пойдёт наоборот.
Аксельрод сегодня не придёт,
он вчера не сел на пароход.
Не придёт сегодня Аксельрод,
зря варили мы из ревеня компот.
Аксельрод сегодня не придёт,
паровоз его в парах не привезёт.
Не придёт сегодня Аксельрод,
и в весёлый хоровод не позовёт.
Аксельрод сегодня не придёт,
к остановке с ним трамвай не подойдёт.
Не придёт сегодня Аксельрод,
не расскажет нам похабный анекдот.
Аксельрод сегодня не придёт,
и такси ему зелёным не моргнёт.
Не придёт сегодня Аксельрод.
Раньше смерть придёт, чем Аксельрод.