Моник Ти - Личный мир – 2

Да какой же год сейчас?
Как же это мне узнать?!
Ужас, ужас, не хочу
В этом мире проживать…»

Константин мог дотянуться
До бутылочки с водой,
Или даже с молоком
По желанию его.

«Как же может быть такое? —
Удивился снова он. —
Пару месяц от роду,
Волен сам решать, что пить?

Ерунда, не верю я!»
Дотянулся до бутылки,
Выпил вкусную, немного
Подогретую он смесь.

«И бутылочки, похоже,
С подогревом все у них.
Эх, удобно для меня,
Только где же все они?!

А играть со мной кто будет?
Памперсы менять? Гулять?» —
Взбунтовался Константин,
Громко начинал реветь.

Подбежали в тот же миг,
Как обкакался малыш.
Раздевали, протирали,
Ещё долго обнимали!

«Ну, конечно! Прибежали!
Как же быстро вы узнали?!»
Так подумал Константин,
Удивлялся всё сильней.

«Даже памперсы чудные,
Им сигналы подают.
Очень странное местечко,
Поскорей бы повзрослеть».

«Боже, нет! Я забываю!
Забываю их я мир…
И не помню Адирашта,
И невесту Лилиан…» —

Константин так волновался,
Он хотел запомнить всё,
Только память уходила
Постепенно от него.

«Ну, конечно! Понял я!
Нет же внешности у них!
Боги все, как пластилин
Вот поэтому забыл…

Но ведь всё-таки забыл?
Да, похоже, брежу я…
Хорошо, что рядом нет
Здесь родителей моих.

Грустно очень, но зато
Думать проще одному.
Мне б понять ещё как эти
Мультики все выключать…»

Константин боялся очень,
Что забудет обо всём.
Сам собою говорил,
Вспоминая мир Богов.

Он поставил себе цель,
Вырасти, – найти родных.
И душою он скучал,
Так по матери своей.

«Нет, совсем несправедливо.
Я не должен с ними быть…
Кто же всё же эта тётка?
Иногда меня берёт?..

В этом мире мать моя,
Но сосуд другой совсем…
Боже, нет, и у меня
Он, наверное, другой?..

Только б я красивый был!
Жить уродцем не хочу…
И родители какие…
Даже в руки не берут!»

Натерпелось Константину
Своё тело разглядеть.
Его редко брали в руки,
Только чтоб бельё сменить.

А купали пару раз
За два месяца всего,
Это тоже возмущало,
Хоть он воду не любил.

В ванной зеркало он видел,
Но себя не разглядел.
Мимолетное мгновенье —
Ведь купать его нести.

Ещё месяц пролетел,
Константин там сними жил,
Так желая, на себя
Хоть глазочком поглядеть!

И его мечта сбылась,
Вдруг игрушку принесли,
А на ней, хоть небольшое,
Было зеркальце одно.

Он вцепился в ту игрушку,
Никогда не отпускал,
И собою любовался,
Мог часами восхищаться.

«Ой, какой же я милаш,
Только вовсе не понять,
Это тело то? Моё?
Или новое оно?»

Вот прошло уже полгода,
Как родился Константин.
Забывает понемногу
Про Богов и личный мир.

Имена уже не помнит,
Адирашта, Лилиан.
Только образы частенько
Их мелькают всё в глазах.

«Как же это? Как же так?
Я не должен забывать…
Но сильнее с каждым днём
Деградирует мой мозг».

Головою Константин
Нервно бился о кровать,
А испуганная мать
Подбежала, подняла.

«Что с тобою, мальчик мой?» —
Так сказала тут она,
Очень нежно и с заботой,
Гладила его всего.

«Юра, подойди скорей!
Сын наш бьётся головой.
Ты такое замечал?
Может, что-то с ним не так?»

Так сказала его мать,
Мужа позвала сейчас.
А семья была их полной,
Мама, папа и сынок.

«Да, дурак я, это точно
Не поможет мне никак!» —
Константин себя ругал
За дурной поступок свой.

«Не хватало мне ещё,
Чтоб придурком все сочли!
Надо это прекращать,
Тупо биться головой.

Как её я не заметил!
Ну, конечно, слишком мал…
А волнуются ведь, любит,
Это очень хорошо»

Константин с тех пор себя
Больше никогда не бил.
Постоянно повторял
Он всегда слова одни:

«Твоё тело нереально,
И всё кажется тебе.
А смерть лишь начало,
Все Боги без душ»