Олег Малеев - ЖИВОЕ СЛОВО

Да на повадилась какая-то подлюга
Ночами эти сеточки срезать.
Он так и жил, бессовестный ворюга,
Да чему быть – того не миновать.

И как-то раз задел он лично Васю!
Он его сумку с мясом опростал,
Из-за которого Василий накануне
Здоровьем в гастрономе рисковал.

И тот, конечно, сильно огорчился,
Наутро сумки с мясом не найдя.
И в страшном гневе в мысли погрузился —
«Как наказать шкодливого вора?»

Недолго в муках Эдисон наш бился.
И вот с его злосчастного окна
Внушительная свесилась корзина,
Да вместо мяса – с гирей в два пуда.

Недолго ждать пришлось свершенья мести.
Корзинка та заметною была!
И в первую же ночь под воскресенье
Кого-то скорая с сиреной увезла.

Василия забрали в понедельник.
Вначале он не мог понять: «За что?»
Но в воронке тактично намекнули,
Мол, «кони двинул тот, кто лез в окно».

И вот она – скамья для подсудимых.
И прокурор с седою головой.
И Настины глаза с потёкшей тушью.
А по бокам – безжалостный конвой.

И, как в тумане, люди выплывают,
Чтобы ответить на вопрос судьи.
Обрывки фраз до Васи долетают —
Мол, «Вася скромный, тихий, вундеркинд!»

А бедный гений, красный, как малина,
Сосредоточенно рассматривает пол.
Он вдруг подумал: «Каково мамане,
Когда от сына из тюрьмы придёт письмо!?»

От этой мысли зябко стало Васе —
С мольбою взгляд он поднял на судью.
Но от сверкнувшей роговой оправы
Он лишь сильнее втиснулся в скамью.

Под вечер адвокату слово дали.
Подумал Вася: «Близится конец!»
И только оживленье в душном зале
Его вернуло к жизни, наконец.

Он попытался вслушаться в те речи,
В которых адвокат его горел.
А тот, войдя в азарт, расправив плечи,
Не речь толкал, а будто песню пел!

«Вы только вдумайтесь, сограждане, родные,
Кого сегодня судим и за что?!
Коперника мы судим, дорогие!
За то, что он вступил в борьбу со злом!

За то, что он, наш недозревший Ньютон
Закон земного тяготения
Как догму не хотел знать! Абсолютно!
Он лишь эксперименту доверял!

С шипящим свистом гиря просвистела.
И с тем же самым ускорением!
С которым яблоко когда-то прилетело
По чьей-то легендарной голове.

Там, правда, Ньютон – среди потерпевших,
Как не крути – культурный человек!
Не побежал к судье он стряпать дело.
Хотя и крепко получил по голове!

Но что поделать? – Хлипкие ребята
в двадцатом веке лезут воровать.
Давно пора им на своей работе
Бронежилет и каски применять!

А что касается того, что на окошке
Мой подзащитный двухпудовочку держал!
Так нету в нашем кодексе закона,
Который бы нам это запрещал.

Имея в своей собственности гирю,
Он где угодно мог её держать.
Вот, вы, я извиняюсь, где храните
Свой собственный спортивный инвентарь?»

Судья в упор взглянул на адвоката:
«Вы это мне?» – он перестал писать.
И, помолчав, добавил: «На балконе.
Жена дом не желает захламлять.»

«Вот видите!» – вскричал тот окрыленно.
«Я ж только это и хотел сказать!
В том общежитии, где жил мой подзащитный,
Балконов нет. А хлам им где держать?!»

Овациями зал в тот миг залился.
Общага вся вопила: «Бис! Ура!»
И бас секретаря в визг превратился,
Пока тот к тишине всех призывал.

Студента Васю, нашего зубрилу,
Народный суд, конечно, оправдал!
А через день он с Настенькой счастливой
В районном ЗАГСе паспорт подавал.

Кончился день.
Здравствуй, тетрадь.
Как много мне надо тебе рассказать.
Как много поведать. Раскрыть. Описать.
Как с другом единственным ночь проболтать.