Нина Майорова - Пока нас помнят, мы живём. Проза, стихи

Пара оказалась на диво красивой и прочной. Молодая семья подалась на заработки в Санкт-Петербург к деду, содержавшему большую семью: жену и шестерых детей, служившему дворником. Старшие учились в училище для простолюдинов, организованном П. А. Потехиным. Преподавание там велось по программе гимназии. Многие из учителей были выходцами из привилегированных семей. Заработанные дедом деньги частично отсылались отцу на село, чтобы построить отдельный дом для молодой семьи. Однако, этими деньгами, с согласия отца, воспользовался брат деда и, когда во время революции дед вернулся на свою «малую родину», ему пришлось строиться на выселках в четырёх километрах от села через реку. Дом этот дед построил своими руками, лишь немного помогали старшие мальчики. Дом стоит и поныне.

Майоровы

Когда началась война, мы с мамой, с братом и моими двоюродными сестрами-сиротами были в деревне у дедушки с бабушкой в дальнем Подмосковье.

Мой папа, Николай Иванович Майоров, будучи военнослужащим, каким-то образом вырвался в деревню, чтобы отправить нас в эвакуацию. Он предложил и бабушке с дедушкой ехать с нами. В то время большинство людей были верующими. Но наша бабушка была настолько набожной, что соседи считали её святой. И вот, помолившись и загадав сон, она легла спать, а наутро говорит: «Никуда мы отсюда с дедом не поедем. Немца здесь не будет». И рассказала свой сон. Я его передам, как помню с рассказа мамы.

– Вот стою я на крыльце, – говорит бабушка, – а перед домом глубокая-преглубокая и длинная-предлинная яма, на другой стороне стоит немец, а я думаю: «Нет, голубчик, тебе через эту яму не перебраться».

Брат же, которому в то время было шестнадцать лет, несколько по-другому рассказывал этот сон. Будто, на другой стороне этой ямы показалась сначала одна девочка (диво), а потом другая и обе исчезли. Это означало два дива, что немец пришёл, но не дошёл… И еще брат удивлялся, как неграмотная бабушка могла описать настоящий противотанковый ров.

Самое интересное, что её предсказание сбылось. В округе – километрах в пяти-шести от нашей деревни были передовые отряды немцев-разведчиков, а к нам они не попали. Вот такие чудеса бывают в жизни.

Из деревни в Москву мы ехали на «Эмке» и видели кружащие над нами зловещие немецкие самолёты, слышали их ужасный вой. Жуткий страх от гула самолета преследовал нас и по окончании войны, когда летали только наши, краснозвёздные самолеты. В Москве мы пробыли несколько дней. Помню тёмные бумажные шторы, сигнал тревоги из чёрной тарелки репродуктора. Мама бросалась одевать нас, троих малышей, а пока она нас одевала, давали отбой. После этого, мы, малышня, услышав тревогу, бросались под большой обеденный стол, там было спокойнее и продолжали играть в куклы.

Из Москвы в Пензу мы ехали крытой грузовой машиной. На ночлег останавливались в сёлах, где сердобольные женщины поили нас чаем и угощали, чем Бог пошлёт. При этом расспрашивали: «Неужели все это ваши дети?» Мама объясняла, что сын и дочь – её, а вот две девочки – дети брата, сироты, поскольку их мать умерла в роддоме. Женщины ахали, вздыхали, может быть задумывались и о судьбе своих мужей и сынов, ушедших на войну.

Однажды одна старушка, услышав рассказ мамы о сиротах, сказала: «Вот попомни мои слова, все твои с войны вернутся, так как ты сирот в беде не оставила». Мама вздохнула: «Вряд ли это случится, такая война». Однако, предсказание старушки сбылось.

В войне участвовали все мужчины нашей семьи: папа и оба брата. Старший брат, окончив десятилетку, поступил в военное артиллерийское училище, которое было переведено в Пензу, куда мы и ехали. Второй брат ушёл на фронт добровольцем в семнадцать лет, окончив училище в Уфе. И все они вернулись с войны. Погиб только один мой двоюродный брат – Виктор Кулевский, совсем еще мальчик, папин племянник. В маминой семье все братья и сестры остались живы.

Когда в 1942-м году немец был отброшен от Москвы, мы вернулись. И вновь на лето были отправлены в деревню все трое: Таня, Галя и я. В деревне нас радовало всё: пушистая чёрно-белая кошечка.

– Ой, бабушка, какое красивое платьице надела кошка!

– Как же, она вас ждала, вот и нарядилась…

– Ой, какие красивые маленькие ягнятки! Как их зовут?

– А это Таня, Галя и Нина, – улыбалась бабушка.

Умная и красивая корова – почему-то Танька. С родителями в деревне жила их старшая дочь Анна. Она нам казалась строгой и сердитой. Может потому, что у неё была неудачная жизнь, но об этом потом… А тут, не сговариваясь, мы стали звать корову Анькой. Когда мы шалили, чтобы нас остановить, бабушка тихо, но строго говорила: «Вот вас касатик заберёт!» И мы затихали. Хотя, до сих пор так и не знаю, кто это такой. Тем более, что порой, лаская нас, она приговаривала: «Ах, вы мои касатики». Я не помню, чтобы бабушка, хоть раз, повысила на нас голос, а тем более накричала. Дед ворчал, а тётя Аня могла и наподдать…