Татьяна Игнатьева - Расскажи, Гамаюн. С т и х и

Часы пробили ровно шесть не торопясь.
Мне тоже шесть, и я шепчу об этом кошке.
На замороженном стекле моя ладошка
И января блестит узорчатая вязь.

Зачем же мир такой холодный и немой!
Сама себя я утешаю и не верю.
Взгляну с надеждою на запертые двери
И вновь вздыхаю – вот и час пошёл седьмой.

Щемит сердечко, и слеза уже вот-вот
Готова брызнуть, но недолго горе длится —
Улыбкой светятся вокруг родные лица.
И я кричу, что я не видела их год!

Пробило восемь, и расплылся мир в тепле.
Сад за окном всё норовит куда-то деться.
Но остаётся навсегда, как след из детства,
Моя подтёкшая ладошка на стекле.

***

Сейчас-сейчас… минуя объектив,
Проявится мечта, или виденье.
На ало-багряницу наступив,
Пройдёт в свои законные владенья.
Поёжится от свежести слегка,
Укутается в кружево накидки.
Шальным порывом доки-ветерка
Из локонов сорвутся маргаритки.
Оглянется, не замедляя шаг,
Слезу смахнёт изгибами запястья,
И с нею дум нежданный тяжкий мрак.
Вздохнёт, сама себе желая счастья.
И упорхнёт, взметая листьев шлейф,
Сей перголы осеннее убранство.
Очнувшись, объектива глаз за ней —
Но где? Виденье – суть непостоянство.

***

О, где ты, где?.. Под низким сводом дуг
Застыло всё в безвременьи минуты.
Я здесь в сопровождении подруг,
Но никого не вижу почему-то.

Сквозь зелень дня, сквозь кружево мечты —
Иль память, иль фантазий тонкий лучик —
И деве занебесной красоты
Вдруг проявиться выпал дивный случай.

В поющих переливчатых шелках,
Дыханием нежнейшего пиона.
И звёзды глаз, не выцведших в веках
За бликами искусственных неонов.

Скользнула дуновеньем за спиной.
Растаяла, весёлым смехом брызнув…
Виденье, фея, ангел неземной,
А может это я из прошлой жизни?

***

Был день, в который солнце не по кругу
Обычному пустилось и не вспять —
Умчалось светлым сердцем провожать
Лёт грустных верениц, тянувших к югу.

Дождь нитями опутал всю округу,
И вечер раскрутил веретено,
От мокрой пряжи муторно, темно.
Свеча в окне – привет и помощь другу.

И ночь была ковром кленовых звёзд
Укутана от топкой сизой хляби.
Но золотом лишь выткалась заря —

На много миль белёсым стал погост.
Дышали, согреваясь, в небо зяби.
И было тихим утро октября.

***

Последний месяц осени сырой,
Ноябрь гасит сполохи багрянца.
В заиндевелой дали лубяной
Снежинки начинают вечер танца.

А ты упрямо ставишь на зеро,
Как будто ничему не научило
Мудреющего мира серебро
В мерцании ущербного светила.

На крыльях воронья приносит ночь
Дыхание зимы в печном угаре.
А ты всё воду пробуешь толочь,
Как будто в ступе, в лужной стылой хмари.

Не поворотит осень время вспять —
Придёт зима, тебе её встречать.

***

Ни крошки, скатерть белая чиста,
И вьюшек сон чугунными блинами.
Завьюжит вьюга белыми вьюнами,
По тропам, по дорогам – пустота.

След не отыщешь в сумрачной дали.
Найти друг друга – разве мы хотели?
Сегодня это глупо, в самом деле,
И верно поздно – вьюги замели.

Придумать оправданье не смогу
Поверить страхам – это так привычно.
Ночная птица бьётся в сердце мне.

В стекло речное в саванном снегу
Не загляну, как будто безразлично,
Что прячет ночь в зелёной глубине.

***

Закружится день на закате, завьюжит,
Засыплется весь – от луны до земли,
Совсем пропадёт – и вблизи, и вдали.
И сердце устанет в пути, занедужит.

Закроешь глаза, но ведь путь не окончен.
И вёрсты считает биенье в груди.
Уймёшь непослушное сердце – иди,
Но глупое, вон будто выскочить хочет.

Когда же поверишь в единственно то,
Что нужно тебе, что свою ты дорогу
Избрал, наконец – то отступит печаль.

И можно так смело глядеть, и светло
На сердце опять, ты идёшь понемногу
По жизни январской в метельную даль.