Илья Кнабенгоф - Сборник стихов 1990-2020

И, завернув в шарфы мосты, услышать крик ворон.

Я не готов в Норильске жить ни за какие деньги,

Я просто безнадёжно в Ленинград влюблён.

Я здесь за три рубля готов мести дворы метлою,

Жрать чёрствый хлеб и брюкву с пластмассовой лапшой,

Ходить в обносках, на «блошином» покупать посуду.

А кто-то ведь живёт в Норильске, и так же в него втюрен всей душой!

(с) 21.07.2013, самолёт «Норильск – Москва»

Плывущей тенью фонари

Гуляют парой в этот вечер.

На Невском шириться река

Огней веселья. Окна в ряд.

Кому нужны стихотворенья

Средь гомона рекламной пыли?

И даже на десерт ни строчки!

Свечу задует пред иконой в снегопад.

Всё потемнеет. Крепче станут вина.

Прищуриться придётся читателю в метро.

Всё было так легко, комфортно и красиво!

Вчера лишь пригубив, сегодня вся страна в говно,

За обе щёки хрюкает и ржёт

Над шутками похабными с винтажным матюгом,

На сиськи голые облизываясь, дрочит.

Всё по х-ям! На всё – еб-сь конём!

Как верно Арамис предрёк, что в воду глянул очно:

Проблемы будут с быдлом, коль перевязь пуста,

Нет нынче шпаги удалой снести башку мерзавцу,

Сравнявшему частушки блядские и Божии Слова.

И все теперь равны! Всё вроде поделили!

И прачка гению орёт: «А ну, давай, мочи!»

Все дружною толпой бредут под телевизор,

И радуется Шариков! И в полной «ж» врачи.

Боюсь я, не войти мне в Царствие Отцово,

Коль вместо сострадания буддистского, етить,

Растёт во мне желание рукой нащупать саблю снова,

И благородный хлеб от плевел наглядно отделить!

(с) 21.07.2013, самолёт «Норильск-Москва»

Я запах лошади люблю,

И чуть шершавый край у лезвия ножа.

Мне чудится, что волосы мои заплетены в косу,

Я сплю в степи, и чуток край у сна.

По несколько недель идём землёй бесплодною,

То солнце сядет в горные хребты, то соляные берега озёр краями,

Свистит лишь ветер в левом ухе сквозь железное кольцо,

От Иссык-Куля меж Аральскими морями.

Бредёт отряд без солода и пищи,

Хромым Великим посланный в дозор,

Лихая слава воинов кроит следы истории.

Один припрятанный за поясом златой – позор!

Немые тени юрт, кумыс в кувшинах медных,

Разлёт бровей монгольских с восточной красотой.

Я помню себя там, где загнанные кони

Вперёд летели пущенной стрелой.

И я кричал, сзывая братьев верных,

Прокладывая путь, что смуте положил конец.

И будто, как вчера, переступив порог Хромого,

Вхожу я о победе доложить в его дворец.

(с) 25.07.2013, самолет «Питер-Екатеринбург»

В тот раз, в ту самую минуту, в тот же вечер

Поймать радиостанцию в сачок,

Сквозь турникет на волю мимо кассы,

Поставить ей «пятёрку», дуре! Да и то – не счастье,

А лишь на сумрачном болоте маячок.

Апорт! Минор на третьем такте.

Стаканы в стену, занавесками дожди.

Мы с осенью ругаемся по нотам,

Размазывая майонез диезами лапши.

Шестой трамвай несёт в седьмое пекло,

Закладкой в книгу буревестника перо.

Отпив вина, шепчу о продолжении заветном.

О, милая, не трепещи мне листьями в лицо!

Мерло окислится маджентой в предзакатье,

Слепая одурь форточек отхлопает по ледяным ногам.

Я знаю, дорогая, что так надо, Но август мой!

Ты раунд первый проиграла в Питере небесным львам!

(с) 25.07.2013, самолет «Питер-Екатеринбург»

«Какого это – дойти до самого конца, и узнать, что верхняя комната Тёмной Башни пуста?» (с) Стивен Кинг «Тёмная Башня».

Фортепианный звук воспоминаний

Из комнаты с погасшим светом,

Часы песочные пересыпают впечатления,

Ждёт пальцев трубка с душистым табаком.

Камин гоняет тень по белоснежным стенам

Среди пробирок, колб, реторт,

Перед окном огромным во всю стену

В «гляделки» стул играет с единственным столом.

Вина невиданного пол бокала

На шахматной доске стеклянной,

Там замер пат объявленный когда-то

В углу зажатым королём.

Ту комнату рассвет не потревожит,

И мареву закатному нет места,

Там, где в окне вселенные кружатся,

В которых потерялся Он азартным игроком!

(с) 15.08.2013, Керчь

Сколь необычное во чувствах сочетание

Во мне рождается, едва лишь остановлен на ребёнке взгляд.

Во умиленье, с пожеланьем счастья