Вячеслав Евдокимов - Братья

Изгнать фашистов чтоб с землицы,
Милей которой в мире нет,
Чтоб вплоть до смерти с ними биться,
До сласти нашинских Побед!

Ведь каждый, каждый на учёте,
Был дорог, числился боец,
Необходимость он на фронте,
Сражений, храбрости он спец.

Не мог вот Фёдор лишь угнаться
За всеми с этой хромотой…
– Уж вы за то простите, братцы,
В атаках числюсь что пятой…

Душой в рядах, конечно, первых,
Ведь трусом не был я вовек!
Сейчас я слаб, гнетут всё нервы,
Что хил в атаках стал мой бег…

Вот и сейчас скачу лягушкой,
Уж ваши спины вдалеке,
Бегу то лесом, то опушкой…
Вон «мессершмитт» в своём пике

Свинцом нас сверху поливает…
Да вдруг заметя «ястребка»,
В нём трусость стала удалая
И жажда жизни глубока,

Что вмиг шарахнулся в сторонку!
Чтоб шкуру гадкую сберечь…
Но «ястеребка» ему вдогонку,
Чтоб сбросить гада с неба плеч,

Летит кинжальная расплата
Взъярённых ненавистью пуль!
Они не любят вечно пата,
Кладут врага в смертельный куль.

И «мессмершмитт» не исключенье,
Он задымился, клюнул нос
Его в землицу вон в мгновенье,
Взорвался напрочь подлый пёс!

С того пехоте стало легче,
Придало бодрости и сил,
Она гнала врага далече!
Он с страхом ноги уносил…

Цвели бойцов улыбкой лица:
Они Победы ведь творцы!
Их не удержишь, чтоб не биться,
Как бились деды и отцы,

Бои за правое ведь дело,
А значит, должен быть успех,
А потому «Ура!» гремело,
Неслось с солдатских уст со всех!

Врага вон в ужас приводило,
Повергся в панику и в дрожь —
Страна встречала так немило,
Давя мерзавцев, будто вошь…

Бежал и Фёдор, вдрызг хромая,
Ствол автомата жёг огнём…
И вдруг! О матерь пресвятая!
Чуть не застыл, как будто пнём:

Из леса кралась тихим ходом
Машина немцев… Ведь в тылу!
На ум был Фёдор не уродом,
В момент у трезвости в пылу!

– Аль заблудились, супостаты,
Удравши с боя под шумок,
За жизнь дрожать великоваты,
Пугливо сжавшися в комок?

И автомат тут моментально
По немцам яро застрочил,
Кося сидящих вон повально,
Не укрощая страсти пыл!

Вдобавок брошена граната!
Машине сразу стал «каюк»…
То за страну была расплата,
За кровь её, за зверства мук.

Шофёр сражён, охрана бита
От превентивных грозных мер,
Стонала чванная элита
От ран… Был это офицер.

Не приходил от пуль в сознанье,
Конвульсий тягота была…
Как было Фёдора желанье
Добить его – и все дела!

Заметил Фёдор, что с ним рядом
Лежал целёхонький планшет,
Грозил, быть может, нам он адом,
Чтоб не видать нам ввек Побед…

Он взял его с охочим рвеньем.
Ворча, припомнил вдруг приказ:
Брать офицеров в плен с гореньем
Души, что пользу те для нас

Вдруг принесут, раскрывши тайну
Военных планов, жаждав жить?
– Как жаль, добить его не стану…
Не плача чуть, смирил в том прыть.

Тащи его теперь брезгливо,
Как подневольный будто раб,
Вон исказя лицо прекриво,
Как был приказ, быстрей в наш штаб…

И поволок туда он тушу,
С натуги тягостно пыхтя…
– Тяжёл зверь… вымотал всю душу!
Для чё снесла ты, мать, дитя?

Нет, не для радостного смеха
Нас всех, Европы жалкой стран,
Для гегемонии и Рейха,
Всучив фашистский миру стан.

Страна Советов – только сила,
Вон эту гидру разобьёт,
Зло поглотит лишь здесь могила,
Ведь наш един, силён народ!

Страна Советов – мира диво,
Для всех трудящихся, что рай,
Стоит свободно, горделиво,
Её, фашист, ввек не замай!

Мощна она своим отпором,
Жить в ней любезно, благодать,
Идут все к Счастью шагом скорым,
Оно сияет, уж видать!

И доволок он офицера
И в штаб, положено как, сдал.
Очнулся тот, гляделся серо
И не был храбростью удал…

И был, конечно, в обороте,
Насел на немца ведь допрос,
Гад был со страха аж в икоте,
На планы тайные донёс.

С того и стало нашим легче,
И наступленья был успех,
Врага погнали уж далече,
Жизнь сберегли почти для всех.

И был Командующий фронтом
Доволен этим: «А солдат,
Взяв офицера личным потом,
Достоин почести, наград».