Вячеслав Евдокимов - Братья

Конечно, выстрелом тот ствольным
Разнёс солдата б на куски,
Но экипаж, как на застольном
Пиру был, недругом тоски,

Он в пулемётные взял клещи
Солдата, чтобы тот не смог
Не то, чтоб встать с гранатой резче,
А это действо на замок

Закрыл б, уткнувшись в землю с страха,
Руками голову закрыв, —
К нему, рыча, спешила плаха,
Убить чтоб мужества порыв

И раздавить желая всмятку, —
Так Фёдор в пуль кольцо был взят…
Чуть шевельнись, и ввек заплатку
Уж не пришьёшь от них, ведь ад

Несли они жестокой смерти…
А экипаж весь хохотал,
В аду над грешником как черти,
Справляя дикий, страшный бал!

Что танк аж трясся в резонансе
С того, с всех гусениц спеша
Всё по своей кровавой трассе,
Солдата сгинула б душа…

Но на пригорок тут наткнулся
И вверх задрал свирепый нос…
И нет уж в Фёдоре вмиг труса,
Не стал ведь в рое пуль, что ос,

Он на какое‐то мгновенье,
Посмел взглянуть и оценить
Уж обстановку, взвивши рвенье,
Чтоб осадить того вон прыть.

И рассчитавши расстоянье,
В момент поднялся в полный рост,
Гранат свершил рукой метанья:
Броски! Разрывы! На погост

Пришёл танк свой, встав очумело
И развернувшись резко вбок…
Броски свершил вовсю умело!
С того вон гусениц клубок

В момент с колёс и намотался,
Огонь махину охватил…
Чванливый вид исчез вон аса,
Гляделся куце, мощью хил…

Бегут, как крысы с корабля вон,
Когда идёт он вдруг ко дну,
Так экипаж, предвидя саван,
Имел мысль в панике одну:

Спасти бы милую вмиг шкуру!
А потому все члены враз,
Не предаваясь перекуру,
Чрез люки лезли без прикрас!

Потуги спрятаться лишь тщетны,
Ведь Фёдор сдёрнул автомат
С плеча вон! Стали враз скелетны
И неподвижны все подряд…

Вовсю трудились наши пушки!
И не один уж танк подбит,
И их повяли напрочь ушки,
И стал прискорбным, кислым вид,

И резво пятясь, отступили,
Всё ж огрызаясь по пути…
Нет, не желают быть в могиле,
Спешат быстрее уползти…

Так захлебнулась их атака,
А наши с боем шли вперёд!
Ведь в нашей стойкости нет брака.
И Фёдор встал уж, не ползёт.

Патроны тратятся из дисков
По силе вражеской живой!
Могил её навек прописка
Здесь будет, проклята страной.

Во славу Армии Советов,
Всех командиров и бойцов,
В боях победы что изведав,
Не знали духу образцов.

И Ставка мыслила глобально,
И каждый фронт – велик стратег,
А потому успех повально!
В обратный пятится враг бег,

Теряя в нём свою нахальность,
Непобедимости с ней миф,
Ярится, впавши в злобы крайность…
Солдат Советов не пуглив,

А обзаводится всё силой,
Вбирает опыт от боёв,
Любим страной своею милой
И всем народом до краёв,

А то солдату ввек подмога,
За что бороться, знает цель,
И опасенья и тревога,
Нет, не ввергают в карусель.

И на позиции уж новой
Был Фёдор, часть уж вся его.
Но отчего нога здоровой
Размером стала – о‐го‐го?..

Распухла, давит голенище,
Не снять с усилием сапог,
И из него течёт кровища,
И шаг строптивый занемог…

Лишь голенище вон разрезав,
Из плена ногу он извлёк,
Пронзило пули, вишь, железо
Её насквозь, вот ручеёк

Сочился крови беспрестанно,
Наполнив доверху сапог…
Голеностопа это рана,
Что наступать совсем не смог,

А волочил, как груз, поклажу…
Но санитарка тут как тут!
– Перевяжу, родной… Намажу
Я мазью, взявши ногу в жгут…

В стан лазарета полевого
Попал так Фёдор, сил ведь нет,
В атаки мчаться чтобы снова,
Желая в них всегда Побед!

Как на врага чесались руки,
Чтоб гада напрочь раздавить
За все страны, народа муки,
С врага сбить спесь вон, злобы прыть!

Но был в движении он скован,
Ведь в анкилозе уж стопа…
Не мог он бегать прытко снова,
Давить, давить врага‐клопа!

Настырно, стиснувши вон зубы,
Ходьбу осваивал и бег —
Он с хромотой был страшно грубой,
Но не хотел быть средь калек,

А наравне с другими драться
Во всех желаннейших боях,
Другим товарищем быть, братцем,
Всегда на всех войны полях,