Олег Тупицкий - Прогулка на Стикс

а как билоба гинкго
в триасовом раю
произрастая, гимны
горланю бытию.

Апостолы пишут эпистолы
и носят на главный почтамт.
Апостолам опостылело
служить не тогда и не там.

Мечта наркомана хрустальная
внушает апостолам жуть.
Второго прихода Христалина
апостолы в ужасе ждут.

Не насытится око зрением,
не наполнится ухо слушаньем,
как пытливый ум – озарением,
а пустая утроба – кушаньем.

Так и жить бы до самой старости,
душу живу что было сил нести
преисполненной благодарности
к пожирающей ненасытности.

Когда б имел я право
стращать и наущать,
налево и направо
прощать и отпущать,

то я кому бы только
чего бы ни прощал,
кого бы я без толку
на что б ни наущал.

Велел бы на гоненье
пассивно не пенять,
а лишь предназначенье
посильно выполнять —

воителям о латы
оружием бряцать,
события и даты
пророкам прорицать,

и даже вам, поэтам,
в тщете и нищете
ключей к своим секретам
искать хоть на щите.

Житьё-бытьё гораздо на битьё
и обложило непосильной данью —
искать до погруженья в забытьё
какого-никакого оправданья.

Я не робею преломить копьё
заносчивым потомкам в назиданье
за, всуе будь помянуто, своё
достойное хулы существованье —
фантазию, иллюзию, мираж.

Матерьялисты, не входите в раж —
за вас фундаментальные законы
стоят на поле брани, как редут,
но, непоколебимые, падут
от рёва труб моих Иерихоны.

Хозяевам и юзерам
выпала благодать
в ужасе или с юмором
(что – кому…) наблюдать,
как геоид воочию
исподволь и под ноль
херит главную опцию —
глобальный климат-контроль.

В оном повинны эти
(верьте хоть полчаса)
рыщущие по планете
магнитные полюса.

После – опротестуйте
сказанную ботву,
божескую по сути,
смыслу и существу.

Лени зверище
не устал ещё —
ищет зрелища
на ристалище,

и хулимого
гроша медного,
и хвалёного
места хлебного.

Фишка общества
потребления
в том, что хочется —
похалявнее.

Давно не просится в стихи
то, как в тайге костры палили,
горами бредили, в степи
дышали запахом полыни.

Покрылись пылью рюкзаки,
в чулане съёжились вибрамы.
Ещё совсем не старики,
не вылезаем из пижам и

так прикипели ко двору,
что на уме одна забота —
разнообразить поутру
маршрут избитый: дом – работа.

А мир вокруг в мороз и зной
уже не манит новизной.

Хорошо как в раю. Беспробудная тишь.
Куража и азарта
ни на грош: поспешишь, мол – людей насмешишь.
Что ж, отложим на завтра…

День проходит за днём. Так вот мы и живём,
многомудрые совы.
Но когда нас накроет Всемирный Потом —
мы не будем готовы.

Кто стихов не читает,
тот стихов и не пишет.
Кто на рифму чихает —
тот её и не слышит.

Супротив – не дерзает
и на благо намерен,
он доподлинно знает
и железно уверен,

что стихи не решают,
а, ни мало ни много,
только делу мешают
и в беде не подмога.

Я ж – по жизни везучий
и с удачей в ладони —
верю чуду созвучий
и упёрто долдоню,

что в эпоху плохую
и в хорошую эру
никого ни в какую
не склонить в эту веру.

Ведь в неё не рядятся
и в неё не играют.
С ней не только родятся —
от неё умирают.

Но рассудят потомки
наши споры пристрастно,
разделяя итоги
на триумф и фиаско.

Можно зло и тверёзо
память вялую пнуть
и как водки с мороза
горькой правды хлебнуть —

не добавило смысла
променаду на Стикс
то, к чему я стремился
и чего я достиг.