Марина Макова - Галактика души

Идёт к концу мой золочёный век,
Мой век, пропахший потом и бензином,
Предательством, что судьбы развозило
По лагерям и под могильный снег.
Мой век трибун, красноречивых слов,
Наветов, сплетен, клеветы и мести.
Не верю, что, возможно, есть предместье,
Где веку не предъявлено счетов.
Где тишина и божья благодать,
Нет пострадавших или обличённых,
Где целы речка и земля, и кроны
И мыслимо о будущем мечтать.

Здесь мира нет.
Иди в духовный скит!
Живи средь стен, где древние иконы
В ночной тиши с возможностью антенн
Со всей Руси улавливают стоны.
Что нужно человеку по судьбе:
Дорога или лики безучастья?
Какой талант вы заперли в себе,
Искатели несбывшегося счастья?
Твоя тоска плывёт издалека,
На воле средь людей возводит стены.
Душа срывает небо с потолка,
Крушит замки и требует измены
Своей судьбы. Но люди в мире злы,
К своим сооруженьям равнодушны,
Они взрывают стены и углы
И в тупики заталкивают души.

Новый год – восемнадцатый – грохотом мир сотрясает!
Разноцветные сполохи режут небесную твердь!
Дикий вопль восторга полночной ликующей стаи
К первобытному детству с кострами восходит на треть.
Я опять торможу, спотыкаясь о судьбы и лица,
И накатом спускаются прямо мне в душу снега.
Есть возможность застрять в суете, а потом раствориться,
Но сакральная жертва – кому она здесь дорога.
Мы легко расстаёмся с ушедшего года мечтами,
Отряхнувши с себя всё, что кануло в бездну сейчас.
Изменяем с грядущим, ведь минувший год – уже память.
Ну а то, что исчезло, нас вряд ли когда-то предаст.
Подари мне удачу, вселенский разбуженный ветер.
Этой ночью волшебные силы безумно сильны.
И меж звёзд ритуальных горят наши души, как свечи,
Очищая себя от грядущей и прошлой вины.

Значит, снова ВОЙНА на потеху великому братству…
Над татами опять вихри бурь, лязги молний и ор!
В своих мелких страстишках не может народ разобраться.
Триедин наш судья, адвокат он и плюс прокурор.
Оскорбленья летят, сотрясая проклятьями воздух…
Грязь, потоком скользя, брызги склизкие метит в зевак.
И звучат словеса из-под лат, громыхающих грозно,
Вознося весь абсурд до вершины с названьем Пустяк.
А вершина, она словно Колосс на глиняных ножках,
Ей не выдержать груз самомнения, хамства и зла,
Да к тому же когда всё так щедро удобрено ложью…
И покроет ристалище многовековая мгла.
Было ясно всегда то, что критику мало кто любит,
И встречают её как угрозу для жизни своей,
Собирают полки на защиту «несчастные» люди
И вступают в войну против, в общем-то, добрых идей.
Бойся, критик, толпы, понасыпав словесные камни
На идеи твои, тебя лихо смешают с дерьмом.
Не печалься, мыслитель, ты руку побитую дай мне
И подальше от лобного места давай отойдём.

Не подставляйся так неосторожно!
Распятье предначертано в судьбе!
Идёт охота по следам дорожным,
Она уже всё знает о тебе.
Идёт охота
Со сдираньем кожи,
С выдёргиваньем нервов,
Рубкой фраз…
Она стихи твои по строчкам гложет,
Являя миру глупый перифраз!
Охота, опьянённая угаром,
Толпой на одного,
Такой кураж!
И ненависть врывается пожаром!
Стреляй в охоту!
Только
Не промажь!!!

Вечер спешил, остановками высвечен,
Звёзды летели меж веток и крыш.
Был в темноте траекторией вычерчен
Бег в никуда… Почему ты молчишь?
Мчатся года и часы опрометчиво,
Мир опоясало полем тревог,
С трезвым расчётом себе человечество
К дулу прикладывает висок.
Нас музы беспечностью сладкою потчуют,
В то время когда онемела Земля,
Когда вырастает чудовище волчье,
Готовое слопать тебя и меня.
А мы выключаемся тусклыми лампами
Из ужаса серых газетных минут,
И чёрные ночи кошачьими лапами
По душам уснувшим тихонько бредут.

Опять экскурсия в войну…
Состав с «Сирийским переломом»
По рельсам через всю страну
Вагоны гнал с металлоломом.
У ржавой техники, в боях
Свои увечья собиравшей,
И грозный вид, и жуткий страх,
И память от неё страдавших.
Пальмиры – древности святой
Разграбленные исполины,
Халед Асаад с большой бедой
Ликообразной гильотины.
И древний мир, как силуэт
С учебника обложки старой,
Шагнул в расстрелянный рассвет,
Наполненный безумной карой.
Здесь, в этой драме мировой,
Какое место отвели нам,
Зачем мальчишки наши в бой
Идут к поверженным руинам?
Солдаты гибнут и врачи
У человечества на плахе,
Где с дикой злостью палачи
Народ свой держат в вечном страхе.
Идет состав по всей Руси,
Скрипят года под эшелоном,
И только ветер голосит,
Повсюду собирая стоны.