Алексей Болотников - Тесинская пастораль. №1

– Значит, наликом…, – разом поникнув, резюмировал Ломонос. – Везучий, ты, Шкалик. Видно, в детстве дерьмо ведрами ел… Ты как на халяву-то вышел? Кто тебя в движение привел?

– Так Надька же Гурина. Она и Пыжа, и Соболя… Мадамадонну.

– Погоди… Ты что-то путаешь. Это меня… Гурина! Она же за капэрээф!

– …И меня. За «Отечество»…

– Вот… проститутка… политическая! – искренне чертыхнулся Гришка. – Сепаратистка долбаная. На два фронта работает, значит.

– А может, она к вам… засланная, а, Лом?

– А может, к вам, а, Шкалик?

– Так, может, у нас платформа… общая? Ты программу-то освоил, Ломоносов?

– Наша платформа всем известная: землю – крестьянам, фабрики – рабочим… Банки под контроль политбюро. А у вас, центристов, ни фига не поймешь! И землю, и фабрики, и банки – все в Центр, в Москву, значит…

– Не… Погоди…

Приятели вышли из темного угла и углубились в процесс постижения общности политических платформ. По пути они выбросили в урну оставшиеся агитационные листки и газеты.

А над городом уже проявлялся сиреневый сумрак рассвета нового утра. Влажный воздух, напоенный томительной прелью ранней осени, тонко смешиваясь с пряным запахом кондитерской ванили, мог бы свести с ума целый мир горожан города Провинска. Но ранний утренний час оберегал сонное царство от помрачения. И ни единым знаком, ни самым малым намеком не омрачал картину восходящих событий грядущего дня.

Непредсказуем вешний паводок. Бедово притубинское наводнение. Полая вода, веселая и пугающая, затопляя припойменные террасы, холмики, защитные гидротехнические сооружения, наступает незаметно и тайно – широким фронтом. Неостановимая силища!

Кажется, стоит мутная вода, лениво плескаясь в привычные очертания берегов, играет прибрежной пикулей, пляжным песком и плакучей ивой. И нет – не водится! – в ее бесхитростной игре лукавых и угрожающих замыслов. Ан, только кажется.

Мощная, распирающая масса, вызревающая холодной лавой где-то внутри, в мутном омутном русле, неуловимо и неуклонно пожирает жертвенные пяди суши. Пядь за пядью пропадают из виду осокори, кустарники, взлобки высоких берегов. Сливаясь позади обойденных препятствий, водные потоки завихряются в жуткой куражливой игре. Тонут былинки, бурьяны, заполняются игривой водой низинки, овраги, ямы, карьеры… Вот-вот и наступит, кажется, миг последнего предела, мгновение перевеса, некий стихийный баланс. Ан, не наступает! И следует за очередным мгновением – новая полнота событий. Вода, вода, куда ты ширишься, шальная?

Змеиный шелест широких водных потоков, вышедших за древние русловые преграды и ново насыпные защитные дамбы, порывисто, словно эхо лесного шума, занимал постройки притубинского селения. Обреченное на затопление Ошино с недоуменным и крикливым укором переживало стихию.

Подхвачены и увлечены водой дровяная щепа и поленья. Погромыхивает, волочась вдоль забора, ржавый жестяной таз. Мгновение – и все это залихватски закручивается в воронку над створом погреба. Подняла, понесла прелую солому навозных куч, в мгновение ока замыла рано вспаханный огород, сбила с ног насмерть перепуганного телка. Подняла, понесла, сволочила… Загуляла полая вода!

Шкалик Шкаратин заводил трактор. Старенький ЮМЗ, тянувший свой колхозный срок, был с причудами, неизвестными новому трактористу. Чих – пых, пара выстрелов в глушитель и – никак. К судорожной спешке Шкалика присоединиться не спешил: бузил.

Шкалик по колено в воде в плавающем гаражном хламе вылавливал что-нибудь похожее на бечеву. Вода студила ноги-руки, вертела с трактористом шашни. Гос-споди! За что сподобил нашего героя этой паводковой ситуации? Разве несть числа иных наказаний за грехи его тяжкие? Зачем и воду – это истинное твое благо – надо обращать в катаклизматическое зло?

Наконец, зацепив что-то подобное телячьему хвосту и удачно рванув маховик пускача, Шкалик завел трактор. В тот же момент шкаликовы ноги обвило обыкновенными конными вожжами. Чертыхнувшись, наспех собрав вожжи, новый артельский тракторист Евгений Шкаратин – с гармонически верным прозвищем Шкалик – направил бег трактора самым коротким путем в село. Поздно было и заправляться, и проверять сцепку с тележкой. "Авось, вывезем», – решил Шкалик.