Алексей Болотников - Очарование розой ветров

Париж мешает миражом в пути,
А наяву увидеть не могу.
И мне в Париж визит не нанести,
Да и ему не вырваться в тайгу.

Мешают жить мне не огни реклам,
Не тёмные громады Нотр-Дам,
Не каблучки французских милых дам,
Спешащих вечно по своим делам.

Порывы ветра, барабан дождя,
Хандра и анекдоты про вождя,
И перспектива не успеть в любви —
Как говорят французы, се ля ви.

Мешает Дик, в углу своём зевнув,
Блеск молний, словно отблики ножа.
И даже ты, палатку запахнув,
Мешаешь мне смотреть на парижан.

Голубые горы улюлюкают: ау!
Пересмешник эха гомонится в вышине.
Ночь, как будто нюхая, склоняется в траву.
Слушает ауканье и ложе стелет мне.

Ночь, как падь таёжная, отчаянно темна.
Утонула в саване туманная луна.
Как всегда во фляге не осталось ни хрена:
Ни вина на донышке, ни Алладина…

Ельники махровые и оленьи мхи.
Кто-то очарованный в сплетении ветвей
Дышит суеверием учёной чепухи,
Да косится чучелом – медведя чучелей!

Ох-хо-хо, таёжное житье-бытье мое!
Доживем ли до утра, друг мой костерок?
Повалюсь и я в траву слушать потаённое:
То ли гулкий говор гор, то ли звездный хор.

На Иткуле, на озере,
По утренней по рани
Свершают птицы огари
Обряды обтираний.
Отыгрывают влажные
Марьяжные балеты.
Кричат особы важные
Речёвки к перелету.
А сосны клонят головы
С укорами, с досадами,
Скрипят над полуголыми
Птицами-наядами.
Им, соснам, тоже хочется
Плескаться и жеманиться.
И не легко – час от часа —
Терпеть судьбу-избранницу,
Избравшую их соснами
Скрипучими, степенными,
Не знающими космоса,
Не знавшимися с пеною,
С водою малахитовой
И с гордой птицей огарем…

Нет ничего здесь хитрого…
А мы не так живём?

На Тибеке, в акустике
Кузнецкого Алтая,
Кукушки, вскинув клювики,
Качаются, болтая.

Являются кукушками,
Года и дни считают.
Предгорьями, опушками
Живут, в тайгу летая.

А там косуля дикая
Косится из кустарника.
Пойдёт с горы, козликуя
Хвостом, словно фонариком.

Течёт водичка, булькая
По Бейке и по Тибеку.
Стоит Алтая гулкая
Тайга. Шумит. Аукает.

Сибирский рай —
Таёжные хребты.
Бреду, слабея,
Утомлен тайгою.
Ау, тайга!..
Не понимаешь ты:
Я сбит с пути,
Плутаю я тобою.

Я не друг поискового золота.
И не враг я его… Молотком
Это золото в крошку измолото,
Словно пшёнка с парным молоком.

Нашим братом – алхимиком – аурум
Заколдован от сглаза. С тех пор
И несём мы, геологи, ауру
Бородатых романтиков гор.

Достается же нам это золото…
Жарким потом залито лицо.
Терпким солодом, будто бы молотом,
Убивает мужчин и юнцов.

Это золото, золото, золото…
Мне в раю ни к чему. А в аду
Никаким сокрушительным молохом
Не изгладишь улыбку мою!