Алексей Болотников - Очарование розой ветров

Не туристские это будни
И, естественно, труд не каторжный.
Рыбаки – в душах – те же блудни.
И проветриться насквозь надо же.
………………………………………..
Шёл баркас по речке, по Табрату.
Снизу вверх – в режиме а-ля-клип.
Шёл пешком, шурша по перекату,
Чертыхаясь килем: влип, дак влип!
Бороздил подводные пороги,
Забодал в нескучный миг залом.
Шёл баркас не гладко, по дороге
Отходя в цветной металлолом.

Река в перекаты ласкается нежно:
– Боитесь, ребята?
– Боимся, конечно…
Но снова и снова
Сквозь пенную плесень
Сердечко понтона мечтает о плёсе.
И снова, и снова ребячьи нервы
Звенят на полтона отчаянней меры.
А страхи затона? А скаты излучин?
И страстны, и томны скрипы уключин.
Река в перекаты ласкается нежно:
– Боитесь, ребята?
– Боимся, конечно…
…………………………………………………………..
Товарищ по страсти! Рыбак, рыбачок,
Раскручивай снасти, поплюй на крючок.

И – взмах богатырский, катушка скрипит,
Аж сыплются искры.. блесна ли блестит?

Блестит ли волна, отражаясь в лучах…
Рыбалка – она в самых разных вещах.

Товарищ по страсти! Рыбак… рыбачок…
Готовы ли снасти? Кукан? Червячок?

Рыбалка, поклёвка, прохлада, река.
Не шатко, не валко бредут облака.

Уйдут, хороводя небесный простор —
Речного народа роскошный шатёр.

Косыми лучами библейский дракон
Пакует колчаны полуденных солнц.

Тальник в тишине камышовой шуршит.
Дела во траве кто-то вышний вершит.

И хрестоматийное чувство души
Звучит кансонтиной в таёжной глуши.

…………………………………………
Сядешь с удочкой у реки,
Обретаешь не крылья, кажется, —
Дар парения, вопреки
Притяжению центра тяжести.
Мы исходим из чувств шести,
Открывается здесь седьмое.
Кровь ликует! Она, учти,
Голубая, сама собою…
Или барство у нас в крови,
Или чувство иных стихий.
Так и тянет: «Иди, твори!»
Так и манит писать стихи.

………………………………………………
Рыбалка, рыбалка… Река-молодчина.
Могуча и чинна, порою гневлива.
Характер мужской, но она не мужчина.
Она плодоносна, беременна, дивна.

Украсит личину плакучею ивой
И плачет стыдливо и беспричинно.
И образ ее – и святой, и наивный.
Он женственный, он обольщает мужчину.

Что нужно мужчине?
В чём видит он счастье?..
И образ любимой
И верное братство…
Но это «и… и»
Он не делит на части.
Влюбляться и верить —
Мужское богатство.

Рыбалка – не повод.
Рыбалка – причина.
Предчувствие. Чувство безмерного счастья.
Река – образ женский. Таков уж мужчина! —
Бросай же блесну!
Да не дергай так часто.

Ах, рыбацкое счастье мнимое.
Сядешь, удишь, надежду холя,
Бессловесною пантомимою
Дразнишь удочкой гладь покоя.
Мутишь, крутишь чертей залива,
Клева ждёшь простодушным волком.
Чу! Поклёвка… Волна игриво
Забавляется твоим оком.
Лов окончен. Улов не важен.
«Рыбаки наловили раков», —
Похохочешь в ажиотаже.
А процесс лишь меняет ракурс.
…………………………………….
У костра – час ночных стихий.
Притулился бочком к колоде.
Приглушив для иных мелодий
Свой, священный хорал тоски.

Трескучие сучья (смольё листвяка)
Сжирает, сжирает Горыныч стоглавый.
Лицо озаряется лет сорока.
О, сколько же здесь обывательской славы!

«…Сальце, колбаска, редиски пучок,
Вароные яйца и сыр «Пошехонский…» —
Зам, пом., или нач. – заводной мужичок! —
«И бог, извините за дерзость, японский…
…Я всё это видел, пусть вытечет глаз,
Простой, понимаешь, крючок, червячок,
А плюнет со смаком и – хариус враз…
Такой ненавязчивый, знаешь ли чё…»

Байка, побаска, молва, анекдот…
Рассказы!.. Крутые бывальские страсти
Летят с языков в позевающий рот
Алчущей алой драконовой пасти.

«…Сорвётся, бывало… Да мало ли чё?
Не спортлото: уж скорей, ноу-хау.
Труд – понимаешь? Рука и плечо…
Крючок, червячок… И – уха…
Я всё это знаю. Но мало ли чё…
«Одно только небо и видел Болконский…»
Вода как вода. Червячок – червячок.
И бог, извините за дерзость, японский…

Он шёл на удачу и молча бросал
Тайменную мышь, обречённую свыше.
Так – камень за камнем – он то воскресал,
То канул в себя с погружением мыши…»