Себя увидел, будто в ком- то я.
И, стало вдруг, немного жаль.
Того, кто лист рукою комкая,
Читал стихи мне про печаль.
Зарница – озорница
Раскрыла тайну мне
Жила Удача – Птица
В заоблачной стране.
Старинное поверье —
Не выдумано мной,
Роняла счастья перья
Летая над землей.
Погоди, гроза,
Ветром ветки гнуть,
Разреши глаза
В небо окунуть…
В полной тишине,
Пусть последний раз,
Улыбнется мне
Пара добрых глаз…
Поведала зарница
Ещё один секрет
Была Удача – Птица
Известна на весь свет.
Собой являла чудо.
Народы, племена
Ее ценили всюду
В былые времена.
Погоди, гроза,
Ветром ветки гнуть,
Разреши глаза
В небо окунуть…
В полной тишине,
Пусть последний раз,
Улыбнется мне
Пара добрых глаз…
Добавила зарница
Продолжив свой рассказ
С небес Удача – Птица
Спускалась много раз.
Горящая воочью —
Невидимая днём
Мелькающая ночью
Блуждающим огнём.
Погоди, гроза,
Ветром ветки гнуть,
Разреши глаза
В небо окунуть…
В полной тишине,
Пусть последний раз,
Улыбнется мне
Пара добрых глаз…
Крест под рубахой
Душа – монастырь
Сердце монахом
Читает псалтырь
Златозарённый
Звоном зари
Заговорённым
Заговори.
В панцире тело
Палицы стук
Молнии стрелы
Радуга лук
Всадник небесный
Доблестный страж
Образ чудесный
Или мираж.
В латы сокрытый
Огненный конь
Из-под копыта
Сеет огонь
Видится небыль
Вспомнилась быль
Столпом до неба
Поднята пыль
Крест под рубахой
Душа – монастырь
Сердце монахом
Читает псалтырь
Златозарённый
Звоном зари
Заговорённым
Заговори.
Пешие конные
Тысячи глаз
Лики иконные
В стяганьи Спас.
Где благо родится
В той стороне
Лик Богородицы —
Щит на войне.
С криками смешаны
Стоны земли
С яростью бешеной
Копья свели.
Русское поле.
Русская рать.
Недругу волю
Не отобрать.
Крест под рубахой
Душа – монастырь
Сердце монахом
Читает псалтырь
Златозарённый
Звоном зари
Заговорённым
Заговори.
***
Ничего я с собой не поделаю,
Слишком много сомнений во мне.
И стихи пишу чёрным по белому,
И гуляю я на стороне.
А душа словно церковь горящая:
И внутри, и снаружи огонь,
Где с иконы святая, скорбящая
Мне навстречу тянула ладонь.
Задыхаюсь от гари и копоти
Силой пламени выбитых рам,
Где смолкали в молитвенном шёпоте
Стоны судеб из жизненных драм…
***
Я спросил у времени,
Что такое вечность,
Как прожить без бремени,
Видя бесконечность…
Я спросил у времени,
Что такое прошлое —
Кажется мгновением,
А забыть так сложно…
Я спросил у времени —
Смерть чему начало?
Я спросил у времени —
А оно молчало…
* * *
Где-то Баха печальные звуки.
Где-то марш Мендельсона – любовь!
Кто-то к смерти бредёт через муки.
Кто-то входит в наш мир через боль.
Тот рождён на сплошные мученья,
А тому – лишь счастливые дни.
Этим – в пламени жарком поленья,
Тем – остывшие угли одни…
Перед тем все распахнуты двери,
А тому всё преграды в пути…
Да, я верю в судьбу, и не верю
В то, что нам от неё не уйти…
Я – у бездны, у самого края…
Мне бы тлеть потихоньку сейчас,
Но горю на ветру и сгораю.
И остыну в назначенный час.
***
Пескарь премудр. Он больше не пескарь, он – Перворыба, праотец цунами. Провал реки усыпан валунами, а хочется лишь солнца и песка, в котором сохнет водоросль. Зиять звездой дыры в расхожей парусине, в пустой сети, в заштатном магазине навряд ли будет рукопись сия – как сувенир в бутылке напоказ. Там что-то было непременно красным, как жабры, как рассыпавшийся праздник для пустоты его смотрящих глаз, в которых гибнет Красота. Кино когда еще заезжие прокрутят? Коль не о чем, давай тогда о сути – у них на суше так заведено и так пристойно. Пошло и смешно неутомимо вопреки овала разграбленного пляжа- карнавала, когда в полуприкрытое окно осколок кирпича, тупая боль, немыслимое таинство гардины, оскал герани… Лицами с картины отныне управляет алкоголь и свежий ветер. Вопреки тепла – растерзанный арбуз. На свежий запах, на пустоту на шатких мягких лапах крадется Смерть. Спасибо, что пришла.
Читать дальше