Павел Банников - Заходите на наш Рагнарёк. Книга стихотворений

переживаю в болотах глаз твоих Светлое
Воскресение

бывали дни весёлые
бывали просто так
бывали рожи клёвые
смеялись просто так

порой бывали ёлочки
порою сухостой

//блестящие иголки
бересклетовый настой//

порою злой сердитый
волк лисою пробегал
порою зайка серенький
под ёлочкой шакал

//бывало всё и насовсем
и никогда уже//

//но что-то теплится вдали
и прерывает мирный сон
и исчезает он//

//и зло кусаются угли
и дева всё ещё во мне
и скорпион в огне//

здравствуй пётр-николай
серафим-пантелей
иммануил-гедеон
здравствуй всяк
прочий разный иван-
корнеплод
плоть от тверди сырой
прах от пыли несомой из града
в град на сапогах
солдат любви
большой разумной
доброй вечной

камо грядеши гедеон-николай
пётр-иммануил
серафим-иван
пантелей
в град ли спешишь
большой от большой
любви прочь ли от
града вечного
разумного
доброго
твёрд ли ты или плоть
пыль или прах

здравствуй господь мой
перекати-бревно дверь-
отвори догони-гора
тебе ли не знать путь
всякий и град вечен
разумно всякое слово
всякое слово всяко и
всякая пыль добра
всякая прах

спускаясь в метро переслушиваю
единственный чат, идущий полностью в войсах —

вот, например, говорим о Шаламове – отвечаю
через сутки, нужно было найти:
время, чтобы как-то сформулировать мысль об оптимизме фразы «ничего, начальник, ты тоже помирать будешь» и
тихий угол для записи, чтобы меня не сочли сумасшедшим

вот – о происхождении языка, смыслах в иврите, магии и
лингвистическом баге при рассмотрении языка средствами языка – отвечаю
на третий вопрос через день

потом – риторически рассуждаем о целях общения
и прочих человеческих игр, принимаем Вселенную как акт – не текст

замолкаем на время

обсуждаем ностальгию, как частное проявление памяти
мешающее смотреть в будущее
рождественские депрессии, психозы и
их понимание у Станислава Грофа как трансформации
да, трансформации

кстати, сегодня время немного трансформировалось – в сторону
увеличения дня и
от этого акта Вселенной текст бытия стал немного радостнее
немного радостнее
оттого, что я еду в метро, где обрублены все каналы связи
и связь с верхним миром идёт через войсы, что
километры сближают – за семь лет знакомства мы никогда
не говорили об этом здесь и так честно
должно быть —
отправляя своё дыхание в путешествие
не будучи уверенным в доставке, получении, понимании
дышишь, как будто в бездну

в надежде, что слово, словно брошенный кирпич, всколыхнёт её
и она перестанет быть бессловесной
…
голос в метро объявляет:
элеватор – опасное техническое средство
я выхожу в верхний мир, с трудом выдохнувший солнцестояние,
не подозревающий о том, что круги моей прекрасной бездны уже расходятся —
всё шире и шире

встаёт священная весна
в лохмотьях льна
в ошмётках сна

с кровати ли с колен встаёт
простуженно орёт

– скажи мне я уже она
или ещё жена?
скажи неужто я пьяна?

– конечно ты пьяна

пьяна
священна
и война

и вся страна —
звенит струна
и голосит зенит

и вкруг великая стена
стоит

новый виток наших с тобой отношений я собирался разруливать
через два года – стандартный кризисный период для азиата
(говорят, этому есть даже какое-то научное подтверждение, но сейчас мне влом лезть в Гугл или напрягать цифровую Алису – я говорю с тобой)

но
ты решил по-другому —
в ответ на мою ненависть (после – злословие, после – молчание, после —
холодную проповедь слова твоего, холодную
проповедь твоего духа, сквозь зубы, сквозь сжатые пальцы
сквозь осуждающее непонимание)

ты дал мне – больше любви
больше, ещё —
ещё —
больше – столько