Владимир Фирсов - Избранная лирика

Когда душа перерастает в слово
И это слово
Начинает жить,
Не будьте же к нему весьма суровы
И не спешите
Скорый суд вершить.

Пускай звучит не так, как бы хотелось!
Вам надобно понять его суметь.
У слова есть
Рождение
И зрелость,
Бессмертие
И подлинная смерть.

И я живу, понять его стараясь,
И постигаю слова торжество,
К его бессмертью не питая зависть
И не глумясь над смертностью его.
И, поклоняясь
Неподвластным тленью
Словам всепотрясения основ,
Я вижу душ высокое горенье
В звучанье
Даже самых смертных слов.

Мы и люди, и боги,
Стерегущие эти края.
Не дымком самокруток,
А дымом эпохи
Закурила деревня моя.

Было грустно когда-то.
Не приходится нынче грустить,
Седовласый профессор,
Расщепляющий атом,
Приезжает к родне погостить.

И, тряхнув стариною,
Допьяна напоив полсела,
Сядет весело в сани
И снежной летит целиною
Молодецки:
— Была не была!..

А потом за ответным
Угощением
Вечер пройдет.
Щуря очи хитро
От неяркого света,
Старина разговор заведет.

Как, мол, дети?
Как внуки?
Ровесников спросит.
И вдруг:
— Жаль, что вас, мужики,
Не хватает в науке! —
Скажет доктор наук.

А народ посмеется.
Наполнит стаканы народ.
И заметит профессор,
Что весело пьется,
И украдкой о чем-то вздохнет.
И умолкнет.
Ни слова.
Лишь будет очки протирать.
После молвит:
— Придется ли свидеться,
Выпьем ли снова? —
Будто время, пора умирать.
Загрустит
Не о смерти.
Скорее — наоборот.
— Да, не сладко в науке бывает,
Поверьте.
Но и ваша работа — не мед. —
И, пожав на прощанье каждому руку,
Скажет голосом, полным тоски:
— Сыновей, мужики, присылайте...
В науку.
Мы без них пропадем, мужики!

Прохладный запах розовой сирени
Уводит в мир, далекий от стихов…
Я прислонюсь
К теплу твоих коленей
И не проснусь
До первых петухов.
Мир соловью с его страдой весенней,
Мир тишине полей и городов!
Твои колени
Пахнут свежим сеном
И первым медом полевых цветов.
Вот видишь, вновь заговорил стихами,
Не потому, что соловей поет:
Ты вся –
Весна,
Ты вся – мое дыханье,
Тепло мое, желание мое!
Вот и рассвет, просторы оглашая,
Зовет меня, приблизившись к мечте,
Писать,
Стихи с волненьем посвящая
Твоей высокой русской красоте.

Был полдень сух
И безмятежно светел.
Дремали клёны в сонной тишине.
И вдруг нежданно
Навалился ветер,
И кринки загудели на плетне.
Запел плетень.
И это было гимном
Языческому шествию грозы.
И пыль кружилась над дорогой дымно,
И звонко бились рыжие овсы.
И с первой каплей,
С первым громом —
Ливень
Ударил в огороды и сады.
Почти неуловимый запах лилий
На землю опустился с высоты.
И было видно,
Как ручьи бежали,
Скликая непоседливых ребят,
Как у стогов
Пугливо кони ржали
И прятали под брюхо жеребят.
Но как-то сразу стало тихо-тихо,
Как будто и ни ливня, ни грозы.
Над снегом зацветающей гречихи
Остыли грома гневные басы.
Молчали вербы, и молчали клёны
И радуга,
Упавшая в Десну,
Глядела как-то очень удивлённо
На пахнущую небом тишину.