Сборник стихов - Поэзия перевода. Избранные переводы Ханоха Дашевского

Поцелуй грядущему и привет!

Обречён, кто живёт без меча и доспехов в Содоме,
и уверен, что стены крепки в его доме.
Ибо горе народу тому, когда ярость подходит к порогу,
матерям и младенцам, и Дому, где молятся Богу.
Горе мёртвым, чья кровь липнет к вражьим колёсам,
и овечьим стадам, и прозрачным ручьям, и покосам.
Горе рекам его и колодцам с их сладкой водой.
Гнёздам птиц его пёстрых, садов плодоносных расцвету.
Горе любящим страстно и горе поэту.
Горе ниве, где Богом взлелеян побег золотой.
Горе гроздьям его молодым, горе струнам.
Если близится враг – нет укрытья ни старым, ни юным.
И поднимет тогда обречённый народ этот вой
в луже крови своей, как затравленный зверь полевой.

Кто выходит с мечом за страну и народ,
ценит жизнь больше тех, кто уходит от боя.
После слёз и прощальных объятий
рады солнцу бойцы и грустят на закате.

Потому что им жизнь дорога – и не знают они,
что их ждёт: возвращенье домой или тлен,
отдают они родине то, что дороже всего:
кровь из вен.

Весел каждый солдат – пусть изношен мундир,
он величьем борьбы не готов пренебречь,
ибо ради народа он вынул свой меч.
И не хлебом он сыт, опьянён не вином,
но немеркнущим светом Иерусалима.
Он не дрогнет, и клятва его нерушима,
отраженье Давида сияет на нём.

Таким был древний Израиль, вступающий в Ханаан.
Таков возрождённый Израиль в дни скорби и ран.

Они с оружием пали…
Их голос умолк.
Они были веселы, юны – отборный Давидов полк.
Просты, как пастух Давид: в походной сумке ломоть.
Тебе хвалу из гробниц они воздадут, Господь!..
Не смертный прах их тела укрыл.
Из этого праха был создан Адам.
И скалу, на которой высился Храм,
из такого же праха Бог сотворил.
От них приходит истина к нам.
Свет, идущий от их могил,
озаряет сияньем того, кто слаб.

И в душе у него умирает раб.

То, чего не вернуть – нам дороже всего,
и в мелодии сфер скрыта тайна его;
то, что можно постичь – светит нашим глазам:
золотистым сиянием видится нам.
Мы – солдаты, пока наш порыв не угас,
наш сегодняшний день – поле брани для нас,
и велик в нём и блага и гнева запас.

И как прошлого образ – грядущего лик:
в нём величья и царства заветный кристалл.
А идущий к суду и правленью – велик:
в узел силы он ярость свою завязал.

Не лицо искажённое нашего дня,
не бессильная чья-то, из глины, рука —
из гранита тот будущий лик и огня,
и сиянье и твёрдость его – на века.

И грядущим и прошлым тот лик озарён:
от Синая горит до Синая, и мы
видим, как над рутиной возносится он —
и блаженны идущие в гору из тьмы.

Что за символы были на наших знамёнах
в дни Синайской пустыни, в дни Царства Давида?
И подобно кому нас могуществом благословляли
Праотец наш и Законодатель [65] Праотец Яков (Иаков) и Моисей. ?
И сбылись те великие благословенья:
Змей и Лев, и Орёл – мудрость, сила и власть,
на царях Самарии [66] Самария (Шомрон) – название столицы Израильского Царства, одного их двух еврейских царств в древности. и Иерусалима…
Но свершилось проклятье – и рухнул наш стяг.
По закону народа, проигравшего бой,
воркованьем голубки стал клич боевой,
стало блеяньем жалким рычание льва.
Но настанет пора – колесо повернётся,
и придёт этот день: день поднятия флагов,
по закону народа, вознёсшего меч.
Будет ворон на знамени вышит
предрекающий гибель врагам – как живой,
и ведущий ряды наши первые в бой:
в память воронов тех, кому домом родным
были семьдесят наших изгнаний [67] Древняя еврейская традиция говорит о семидесяти народах мира. Соответственно – семьдесят изгнаний. , а пищею – прах
и глаза наших мёртвых в кровавых снегах.

Тот, на ком моя тень – в тени факела он:
не узнает свой дом,
даже близких забудет.
Ибо взору его открывается вдруг
то, что скрытым казалось за ближним холмом:
даль до края земли, за которой
как на утре Творения, высятся горы,
а над ними – огонь первозданной зари.
Вырывается плоть из теснин на простор
по закону стремленья, манящего сердце и взгляд —
и уходят дома, отступают деревья назад,
и поля и долины серебряных рек.
И в сиянье дороги идёт человек…
Голосистые птицы
за плечами его остаются, и только орёл
распростёр свои крылья над ним
и зовёт за собою вослед:
в небеса, где горит восходящий рассвет.